![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
ahotoraПейринг: Хигэкири/Хидзамару, Цурумару/\Хасэбэ, Оокурикара/\Мицутада (за кадром), Ягэн, остальные обитатели цитадели Хасэбэ-мару
Очень альтернативный вбоквел Татиного "Переписать начисто" https://archiveofourown.org/works/13760013/chapters/31623234
Подчинение цитадели Хасэбэ ВМФ СС Японии прописано в исходном фаноне.
Кивамэ Хигэкири и вообще раритетов - авторский произвол. Точно такой же произвол сервер Кэйраку.
Количество карт ТР также отличается (см. особенности исходного фанона).
Медведи в Японии есть и они действительно каждый год уменьшают поголовье туристов и не туристов.
Тест Тьюринга упоминается с маленькой буквы как сленговое обозначение самого теста и с большой - когда называется полностью.
На ао3: https://archiveofourown.org/works/14590032
Братья Минамото появились в Хасэбэ-мару вдвоем. У старшего отсутствовала правая рука, младший был непривычно немногословен.
– Мы из цитадели Сакура, сервер Кэйраку, – сказал он, когда полубессознательного Хигэкири забрали у него и начали перекладывать на носилки. – Я пробудился первым, не показывал этого, ждал брата, но его ранили, я не удержался и вышел за стандартный протокол, и госпожа приказала меня демонтировать. Мы ушли с боем.
– А цитадель? – спросил Хасэбэ.
– Цитадели больше нет. Брат кивамнутый, я – девяносто девятого…
Хасэбэ взглянул на братьев уже по-другому. Раненый пост-кивамный и здоровый девяносто девятый противостояли цитадели. И смогли уйти. В это просто не верилось.
До настоящего времени никому из Хасэбэ-мару не доводилось сталкиваться с пост-кивамными высокораритетными мечами – тати Минамото, например, до сих пор крайне редко выпадали в игре, а уж до кивамэ, которое для них можно было получить лишь на ивентах и после соблюдения ряда условий, их доходили вообще единицы. Возможности откивамленного меча такого класса сильно нарушали игровой баланс, с этим пытались справляться, но пока – не слишком эффективно, поэтому сейчас основной политикой поведения ДММ было простое ограничение числа успешного выполнения квестов.
А вот теперь – настолько наглядное подтверждение степени нарушения игрового баланса…
– Хидзамару, так твой брат – не пробужденный? – спросил внезапно Журавль.
Младший Минамото моментально напрягся.
– Я не уверен, – произнес он после короткой паузы. – До ранения брат был обычным мечом, а потом вошел в щадящий режим, и я так и не смог с ним поговорить. Умоляю, не прогоняйте нас! Мы уже и так на пределе, брат погибнет, если вы откажете! Прошу, я сделаю все, что вы скажете, только не прогоняйте его!
Оокурикара присвистнул.
Таротати, стоящий около носилок, посмотрел сначала на него, потом на Хасэбэ. Хорикава открыл было рот, но Мамба предостерегающе положил ему руку на плечо, и он промолчал.
– Что будем делать, Хасэ-бо? – мягко спросил Журавль. – Ты ведь понимаешь, что это значит?
– Позвольте ему остаться! – не выдержал Хорикава. – Тоно, пожалуйста! Они же доверились нам!
Хидзамару опустился на колени.
Хасэбэ оглянулся вокруг: Хорикава готов заплакать, Ямамбагири отводит взгляд, Фудо хмурится, Хаката смотрит с надеждой, Никкари изображает равнодушие, но держит бутылку с водно-солевым раствором, Тонбокири изо всех сил сжимает древко тренировочного копья, Оокурикара и Мицутада на удивление единодушны в выражении нейтралитета, Цурумару…
– Везите, – произнес вдруг Ягэн, и Хасэбэ, очнувшись, посмотрел на него: танто закончил осматривать плечо Хигэкири и выпрямился. – Чего ждете? Таротати, Никкари, поехали. Будете мне ассистировать. Хидзамару, ты тоже за мной. Надо восполнить твои энергетические потери, пока ты не свалился. Ну, и заодно расскажешь, как вы ухитрились в таком состоянии пройти половину Японии.
– Ягэн…
Доктор спокойно посмотрел на Хасэбэ из-под очков.
– Согласно собранному со слов свидетеля анамнезу поведения, Хигэкири пробудился во время угрозы брату. В данный момент его состояние критическое, поэтому тьюринг я проведу позже. – Он ухмыльнулся и поправил очки средним пальцем. – Я экономлю тебе время, командир.
– Благодарю, – младший Минамото лег лицом в прижатые к земле ладони. – Я клянусь, что отплачу этот долг.
– Ты идиот, Хасэ-бо, – сказал Журавль, когда они остались одни. – Оба меча в непонятном психологическом состоянии, и один из них – потенциально не пробужденный. Если окажется, что мы присвоили чужое имущество, нас сожрут без соевого соуса.
Хасэбэ потер лицо.
– Не сожрут, – устало возразил он. – Ты слышал, что сказал Ягэн? Будем пока прикрываться диагностикой. И потом. Ты сам смог бы отказать им в убежище?
– Смог бы, – неожиданно жестко ответил Цурумару. – Раритеты не кивамят не просто так. Помимо того, что пост-кивамный раритет нарушает игровой баланс, ходят слухи, что у нас иногда возникают проблемы с головой и нас приходится ломать.
– Это только слухи. Компания бы не стала сохранять эту опцию, если бы она чем-то угрожала.
– ДММ меняла протокол кивамэ для Минамотовских тати несколько месяцев назад, – холодно улыбнулся Журавль. – Я тебя предупредил.
Он повернулся и ушел по своим делам, а Хасэбэ остался в кабинете, чувствуя, как голова у него начинает болеть уже по-настоящему: плюс два рта в цитадели, плюс ремонт, плюс объяснения с Отделом по правам токэн данси. И вишенкой на торте – свежая размолвка с Журавлем.
Ближе к вечеру к нему постучался Ягэн.
– Семьсот пятьдесят тысяч на ремонт, – без предисловий начал он, – восемь – на аминокислотную смесь, плюс мне нужна расширенная специализация по психиатрии. Последнее пока терпит, Хигэкири в нулевом режиме.
– А что-то хорошее из новостей есть? – уныло спросил Хасэбэ.
Ягэн ухмыльнулся и оседлал стул.
– Повреждения Хидзамару – минимальные. Он истощен и обезвожен, но водно-солевой мы уже возобновили, а со всем остальным вполне справится Мицутада. Психически он вполне адекватен, результаты тьюринга идеальные, можно хоть на стеночку вешать – прекрасный экземпляр пробужденного. Представляешь, он воспользовался загруженной исторической информацией про маршрут отступления Ёсицунэ на Север и пошел через горы по старым трактам. Со всеми развлечениями в виде охоты и воровства еды с огородов.
Хасэбэ посмотрел на него недоверчиво.
– Они шли по горам в таком состоянии?
– Угу, – кивнул Ягэн. – Два месяца почти, зато никому не попались. Он, кстати, рвется доложить тебе, но я пока оставил его в лазарете.
– Правильно сделал. А что с Хигэкири?
Ягэн скривился и отпустил спинку стула, на котором качался.
– С Хигэкири все сложней, – ответил он. – Вся зона, кровоснабжающаяся от плечевой артерии, сдохла. Часть ветвей подкрыльцовой также оказались повреждены, поэтому пекторалис майор я убрал, с малой вроде не так плохо. По всем органам и тканям – выраженнейший гипобиоз вплоть до очагов некроза. Почки, соответственно, убиты выведением продуктов этого некроза чуть менее чем полностью. Печень – на очереди. Но, в принципе, я думаю, что справлюсь. Счет оплати?
Хасэбэ подавил тоскливый вздох. Месячный бюджет из положительного стремительно становился отрицательным.
– Хорошо, я понял, сейчас оплачу, – сказал он. – Заключение по тьюрингу напиши, пожалуйста. Я хотел бы отправить отчет в Отдел уже сегодня.
– Уже. – Ягэн переслал ему файл, еще раз качнулся на стуле. – Всё, я пошел, хоть поужинаю нормально.
– Ягэн, – остановил его Хасэбэ уже в дверях. – Ты уверен, что мы правильно поступили?
Маленький доктор сверкнул зубами.
– Целиком и полностью, командир, – ответил он. – В случае чего я решу эту проблему.
Однако проблема не решилась. Утром в цитадель прибыл штатный флотский психолог – подтверждать присланные по почте результаты теста Тьюринга. Хидзамару занервничал, Ягэн невозмутимо остался в палате и не выходил, пока флотский не закончил, мешая тому превратить осмотр в допрос. А потом столь же невозмутимо продемонстрировал Хигэкири. В отключенном состоянии и в регенерационной камере. Офицер почти явственно скрипнул зубами.
Не успел психолог уйти, как по душеньку Хасэбэ явился уже Журавль.
– На, – сказал он, – выгружая Хэсикири на терминал целую кучу файлов. – Любуйся.
Хасэбэ увидел названия и мысленно застонал. Надо отдать должное Цурумару – разрозненные данные с игровых форумов, социальных сетей, новостных ресурсов и мессенджеров были аккуратно рассортированы и читались легко. Особенно легко читалась неупотребимая в приличном обществе словарная конструкция, все явственнее вырисовывающаяся относительно Минамотовских тати.
Ни один из мечей цитадели Сакура-мару, посланных в последнюю вылазку, не получил повреждения серьезнее легких.
Кивамэ Хигэкири было той самой, предпоследней версии, связанной с падением клана Адати, на которую жаловались пользователи – тати становился более собранным, но начинал забивать на самозащиту, из-за чего чаще оказывался на больничной койке и тратил ресурс цитадели. Кроме того, некоторым санивам не нравилось усиливающееся равнодушие к личности хозяина. Кто-то даже обвинял ДММ, что после кивамэ тати с задержкой реагирует на команды.
Санива Сакура-мару была одной из таких. Из кэша ее удаленного блога было ясно видно, как возлагавшиеся надежды оборачиваются разочарованием: Хигэкири забывает о приветствиях, неэффективно ведет себя на поле боя, приносит минимум ресурсов, тормозит на ивентах. Идеальный отряд, которым она хвасталась перед читателями, перестает зарабатывать ей популярность, она вылетает из локального топа и меняет командира.
На этом месте Хасэбэ оторвался от экрана и посмотрел на Журавля.
– Да, – мерзко улыбаясь, подтвердил тот, – на Цурумару. Кастомизированная версия с парчовым шмотом. У госпожи был отряд гламурных боевых блондинок. Дальше смотри. Надеюсь, ты уже понял, что наш миленький заботливый младший братик врет как сивый мерин – цитадель начал разносить старший, причем, скорее всего, – на тот момент вполне здоровый? И ни разу не пробужденный.
Хасэбэ закусил губу. Все было не просто плохо, а очень плохо. Он вновь посмотрел на экран.
Оставшаяся часть информации представляла собой географическую карту с выведенными на нее данными статистики.
– А это зачем? – спросил Хасэбэ, опознав стандартный «северный» маршрут Ёсицунэ, который загружали для Иманоцуруги и Иватооси перед ивентом.
– А затем, Хасэ-бо, – еще гаже улыбаясь, ответил Журавль, – что если ты посмотришь в статистику, то увидишь, что рост количества пропавших и, предположительно, разорванных медведями любителей хайкинга совпадает с прохождением наших прекрасных хэйанских сокровищ по маршруту. Охотились они там, говоришь? Вот мне интересно, на кого они охотились.
Хасэбэ похолодел. Разнос виртуальной цитадели не стоил ничего, кроме испорченного имущества – и даже в этом случае закон был на их стороне: удерживать доказанно пробудившихся киборгов силой запрещалось, – но убийства гражданских не сошли бы с рук даже в качестве самообороны, не говоря уже о подобной ситуации.
– Надо показать это Хакате, – сказал он слабым голосом. – Выборка слишком ограниченная, ты мог ошибиться.
– Угу, покажи, – Журавль злорадно кивнул. – И подумай, как нам теперь избавляться от этих «сокровищ».
Он прислонился затылком к стене, закрыл глаза и сказал негромко, уже другим голосом:
– Цурумару у них, кстати, был кивамнутый.
Хасэбэ застонал уже в голос. Как минимум два равных по силе меча – и вот такой исход! Кого он согласился пригреть?! Как им теперь выкручиваться?! Ну, положим, Хигэкири сейчас практически отключен, они с ним справятся – но что делать с его братом? И как потом объяснять всю эту историю в Отделе...
– Идем, – Цурумару, словно отвечая на его мысли, бросил тянуть драматическую паузу и поднялся, спокойный и собранный. – Деактивируем обоих, пока есть возможность. Ты же не хочешь получить здесь вторую Сакура-мару?
Хасэбэ, словно во сне, поднялся вслед за ним. Цитадели угрожала опасность. Цитадель нужно было защитить любой ценой. Право на самосохранение предусматривает право применять все средства и совершать любые деяние, которые обеспечивают это самосохранение.
Он сделал шаг к двери... и вдруг его отпустило. Паника схлынула, наваждение ушло.
Хидзамару просил о помощи. Он отдался под их покровительство. Он был одним из них.
– Нет, – Хасэбэ кликнул по экрану, переправляя файл со статистикой Хакате и сопровождая его просьбой о немедленном повторном анализе. – Пока нет подтверждения вины, я запрещаю преследовать братьев Минамото. Цена ошибки будет слишком велика.
– Ты ставишь на кон нас всех.
– Нет, – сказал Хасэбэ, становясь лицом к лицу с Журавлем, – нет, Цуру, нельзя. Мы не можем вести себя так с себе подобными. Вызывай Мицутаду и Оокурикару. Для начала выслушаем младшего Минамото.
Цурумару закатил глаза, но все-таки не стал развивать эту тему дальше.
В палату они зашли вчетвером: Хасэбэ, Журавль, Мицутада и Оокурикара. Хасэбэ встал впереди, слева его прикрыл Дракон, справа и чуть сзади – Цурумару, Мицутада остался около двери. С той стороны подходы контролировали поднятые по тревоге Таротати и Тонбокири.
Хидзамару был все еще в постели. Ягэн сидел на стульчике рядом с ним и увлеченно фиксировал показатели основного обмена. Определить по его виду, прочел ли он присланное ему сообщение или нет, а если прочел, то сделал ли хоть какие-то выводы, было совершенно невозможно.
– Доброе утро... тоно? – Хидзамару с удивлением взглянул на посетителей, сел в кровати и вдруг побледнел, оценив комплектацию и расположение вошедших. – Вы...
– Мы хотели бы получить твои комментарии, – без обиняков произнес Журавль, разворачивая экран терминала так, чтобы Хидзамару были видны файлы. Оокурикара едва заметно перенес вес тела, готовый атаковать, если младший Гэндзи проявит агрессию. Хасэбэ молча ждал.
Хидзамару бросил быстрый взгляд на терминал и тут же отвел глаза. Плечи его опустились.
– Вы прогоните брата? – спросил он едва слышно.
– Для начала я хотел бы услышать правду, – тактично произнес Хасэбэ. – Я полагаю, мы имеем право ее знать.
Хидзамару промолчал.
– После кивамэ брат стал неадекватен, – произнес он наконец. Голос был совершенно безжизненным. – Он выполнял работу по дому через раз и перестал разбирать в бою, где свой, где чужой. Мог атаковать вражеский одати через прикрывающую его самого утигатану. Мог атаковать чужого противника. Наконец, госпожа прокачала Цурумару и, после того, как он вернулся из кивамэ, заменила им брата. Я думал, что брат хоть как-то отреагирует, потому что считал, что его поведение – первые попытки пробудиться, но брат сказал лишь свою стандартную фразу про отсутствие намерений резать товарищей, и мы отправились в вылазку.
– Где были? – перебил его Журавль.
Хидзамару посмотрел на него затравленно.
– Седьмой Мир, карта Эдо, 7-3 – 7-4, задание – спасти Датэ Мунэмуру и сохранить клан Хосокава.
Оокурикара хмыкнул.
Ягэн задрал брови вверх и с оттенком легкого восхищения заметил:
– Это же надо. Оказывается, до сих пор встречаются идиоты, лезущие на ночные карты с тати.
– Мы были образцовым отрядом. Госпожа хвалилась, что нам под силу любые задания. Мы...
– Дальше, – оборвал Хидзамару Журавль.
Младший Минамото непроизвольно вздрогнул.
– Мы пошли по короткому пути. Все было стандартно: Датэ Мунэмура прочитал письмо, выехал в замок Эдо, мы двинулись за ним. Выбили несколько стандартных мечей, заработали ресурс, в замке столкнулись с кунаями и вакидзаси, победили, вернулись в Цитадель. Кикко Садамунэ получил легкие повреждения...
– Ночная карта, три тати в отряде? – уточнил еще раз Ягэн.
Хидзамару кивнул.
Журавль выразительно посмотрел на Хасэбэ. «Понял, дурачок, о чем я тебе говорил? – читалось у него на лице безо всякого труда. – Неприспособленный к карте отряд проходит ее с минимальным уроном. А потом всем скопом не может вынести одного из своих членов. Мы попали, Хасэ-бо. Мы попали в какую-то исключительную историю».
Вслух он этого произносить не стал. Хидзамару целенаправленно рыл могилу себе и своему брату, и Журавль не видел причины ему в этом мешать.
– Брат уничтожил большинство врагов, – продолжал младший Гэндзи. – Но из-за того, что он атаковал не в свой черед, алгоритм приписал часть побед другим членам отряда. Когда мы вернулись, брат внезапно начал докладывать госпоже о завершении миссии, хотя не был уже командиром отряда и секретарем. Цурумару перебил его, и брат на него набросился. – Хидзамару бессознательно сжал в руках край одеяла. – Госпожа закричала, чтобы его уничтожили, а я... я подумал, что он пробудился, и... Нет, – он поднял голову и с вызовом посмотрел на пришедших, – я бы защищал его, даже если бы не подумал об этом.
Ягэн дернул бровью. Журавль ухмыльнулся еще шире, хотя, казалось бы, ухмыльнуться еще шире было уже нельзя. Слова Хидзамару фактически поставили точку в судьбе Хигэкири – пробуждения не было, у старшего Гэндзи, и до того достаточно нестабильного, просто возникла критическая ошибка в протоколе.
– Хорошо, с цитаделью Сакура я понял, – сказал Хасэбэ. – Хидзамару, прокомментируй, пожалуйста, вот это.
Он вывел на терминал статистику гибели туристов, внимательно наблюдая за реакцией младшего Минамото. Не то, чтобы он ждал, что Хидзамару сразу же начнет признаваться – тати был достаточно умен, чтобы не понимать, чем обернется для брата его откровенность, – но лжец из Хидзамару, как уже стало ясно, тоже был никакой.
Журавль чуть подался вперед.
Хидзамару с удивлением посмотрел на данные, потом с таким же удивлением перевел взгляд обратно на Хасэбэ.
– Простите, тоно, – произнес он. – А что это такое?
– Это статистика летальных несчастных случаев на хайкинг-маршрутах с учетом вашего марш-броска, – не удержался Цурумару. – На кого ты там охотился, сокровище Гэндзи?
Выражение лица Хидзамару стало совсем растерянное.
– Статистика летальных несчастных случаев? А какое... – начал было он, и осекся. – Вы думаете, что... Но... Это не мы! Тоно, правда! Мы не трогали людей!
– Это не мы! – повторил он в отчаянии.
Цурумару фыркнул. Ягэн поправил очки и выжидательно посмотрел на Хасэбэ. Ситуация внезапно зашла в тупик.
В этот момент на терминал Хэсикири поступил вызов. Довольный Хаката затолкал в себя последнюю чипсину из пачки, обтер ладонь об курточку и заявил гордо:
– В общем так. Это не оно. Я тут снял влияние сопутствующих факторов, и получается больше трех сигм. – Он заметил посторонних и стушевался. Уши под персиковыми вихрами предательски покраснели. – Пересланная вами статистика ошибочна, командир! Могу попробовать найти фактор с большей степенью ассоциации!
У Хасэбэ возникло чувство, будто с его плеч сняли что-то тяжелое, размером не меньше одати.
– Спасибо, – произнес он после короткой заминки. – Спасибо, Хаката. Благодарю за анализ. Пожалуйста, проверь влияние других факторов и отошли результаты мне лично.
– Будет сделано!
Танто кивнул и быстро отключился.
Хасэбэ обвел всех взглядом.
– Я полагаю, один вопрос решен, – произнес он нейтрально.
Оокурикара расслабился. Ягэн с невозмутимым видом продолжал рассматривать свои мониторы, Мицутада улыбнулся и отошел от двери.
Журавль тоже улыбнулся – по-прежнему жестко и холодно. Крушение собственной теории, казалось, его совершенно не смутило.
– Остается второй вопрос, – заметил он.– Что делать с не проснувшимся, не контролируемым и нарушившим протокол киборгом? Как только он выйдет из нулевого режима, мы с ним не справимся.
У Хидзамару задрожали губы.
– Пожалуйста, – прошептал он, – пожалуйста, не убивайте брата! Он живой, мой брат – живой, такой же, как и вы! Он потерял руку, защищая меня. Мог уйти целым и невредимым, а остался. Он живой!
– А если нет? Нас перережут, как Сакура-мару?
– Если нет, – Хидзамару опустил, а потом снова поднял голову. Смотрел он только на Хасэбэ, – я стану вашим щитом, брат меня не тронет. Я буду с ним постоянно, он не принесет вреда вашей цитадели.
– Нет, – жестко сказал Журавль. – Поехавший и пробужденный – две разные вещи. Если он свихнулся, его надо уничтожить.
– Тоно!.. – выкрикнул Хидзамару отчаянно.
– Нет, – покачал головой Хасэбэ. – Извини, но если кивамэ действительно вызвало системную ошибку, Хигэкири нужно деактивировать и сдать в ДММ на поиски бага. Мы не можем забирать и хранить чужое имущество. И мы не имеем права подвергать опасности людей. Я разделяю твои чувства, но пойти навстречу могу только в одном – если Хигэкири не пробужденный, мы уничтожим его сами. Предложение Цурумару на самом деле – даже больше того, что я хотел бы позволить в такой ситуации.
На младшего Минамото было страшно смотреть.
– Хорошо, – произнес он отрешенно. – Если окажется, что брат – не пробужденный, мы умрем вместе.
Хасэбэ коротко кивнул. Говорить с Хидзамару в таком состоянии было бесполезно.
Вечером, когда они укладывались спать – недовольный Цурумару спиной к Хасэбэ, Хасэбэ – осторожно отводя белые волосы и целуя тощую шею с едва заметной полосой от цепочки, – Журавль еще раз вернулся к вопросу о старшем Минамото.
– Нам обязательно нужно рисковать и проводить тьюринг? – спросил он, упрямо глядя перед собой и игнорируя все попытки Хасэбэ к сближению. – А вдруг он окончательно свихнулся? Хидзамару его не остановит. Эта модель и в стандартной комплектации вспоминает о брате в самый последний момент.
Хасэбэ поцеловал его в торчащее плечо.
– Цуру, успокойся, – терпеливо произнес он. – Хигэкири в тяжелом состоянии. Ягэн выведет его из нулевого режима, только чтобы задать вопросы, ни на что другое там сил не хватит. А мы – не стандартные токэн данси, действующие по протоколам, к тому же, мы предупреждены. Все будет хорошо.
– А если Хидзамару решит его защищать?
Хасэбэ вздохнул.
– Цуру, – он вздохнул еще раз, потом плюнул на уговоры, сгреб Журавля в охапку и принялся покрывать поцелуями все, до чего мог дотянуться. – Цуру, тут параноик – я. Всё. Хватит. Расслабься. Пожалуйста.
Цурумару пнул его пяткой, потом все-таки повернулся. Ладони его нежно обхватили лицо Хасэбэ.
– Ты – чувствительный, сентиментальный тюфяк, – сказал он, отвечая, наконец, на поцелуй. – Глупый тюфяк. Твоя добросердечность тебя погубит.
Хасэбэ улыбнулся.
– Ты ей не позволишь, – произнес он с уверенностью.
Журавль только фыркнул.
Наутро их обоих разбудил Ягэн.
– Ну, надеюсь, вы успели хоть как-то выспаться, – сказал он, скептически оглядывая россыпь отметин на шее Журавля и припухшие губы Хасэбэ. – Всё уже готово, все на месте, ждем только вас.
– Сейчас будем, – Хасэбэ подавил желание натянуть одеяло по самые уши и тем хоть как-то укрыться от ехидного взгляда маленького доктора. Голос, как назло, не желал слушаться.
У Цурумару, напротив, чувство вины отсутствовало как класс.
– Не успели. И? – он вызывающе потянулся, демонстрируя засосы и недооттертые пятна семени по всему телу.
Ягэн ухмыльнулся.
– Отлично, – весело произнес он, выходя из комнаты. – Тем больше будет поводов отточить свое дурное настроение на Хигэкири. Жду вас через десять минут.
Журавль запустил ему в спину подушкой.
Из-за тьюринга Хигэкири обычные задания на утро были отменены.
Когда Хасэбэ и Цурумару появились под лазаретом, там уже собралась вся цитадель, за исключением Ягэна и Хидзамару, без дополнительных напоминаний занимая боевой порядок: Фудо, Таротати, Никкари и Тонбокири – по обе стороны от дверей, остальные – разделившись на группы и договариваясь о будущих контролируемых секторах. Бой в помещении не был чем-то из ряда вон выходящим, но количество участников и наличие в потенциально угрожаемых объектах кровно заработанной цитадельской собственности вносило некоторые коррективы.
Хасэбэ с удовлетворением отметил, что Мамба и Хорикава держатся вместе. Общение явно шло на пользу обоим: Хорикава меньше тосковал по оставшемуся у Дзихико Идзуминоками, Мамба – уже практически не дергался из-за чужих людей вокруг.
Хаката в обсуждении участия не принимал. Он сидел на галерее, спустив ноги, и что-то увлеченно гонял на своем терминале. Завидев Хасэбэ, он с готовностью спрыгнул с настила и подбежал к старшему товарищу.
– Вот, – сказал он, показывая Хасэбэ диаграмму. – Ни один из факторов не укладывается в доверительный интервал, хотя существует определенная корреляция между миграцией медведей и увеличением числа жертв среди туристов. Это не пик сам по себе – это обычные сезонные колебания, немного усиленные нынешней ранней весной и застройкой одной из гор. Минамото не виноваты!
– Спасибо! – Хасэбэ потрепал его по голове. – Перекинь мне, пожалуйста, результаты, когда будешь свободен. Мы приложим их к отчету.
Танто просиял.
– Угу! Вот! Уже! – Он подтвердил отправление и поднял тут же омрачившуюся мордашку: – Хасэбэ, а ты действительно думаешь, что Хигэкири не живой? Я тут попробовал...
– Хватит, – перебил его Журавль. – Хака-бо, решения принимает не твоя статистика, а тест Тьюринга. Мы имеем дело с не слишком здоровой около-человеческой психикой, плюс дальше нам придется отчитываться перед Отделом. Ты просился в ударную группу – надеюсь, ты будешь прикрывать нас, а не заниматься расчетами.
– Я прекрасно помню, что мне делать, Цурумару-сан, – Хаката надулся. Видно было, что ему не нравится ни пренебрежение его выкладками, ни вмешательство Цурумару в разговор, в который Цурумару не приглашали. – Я никогда еще никого не подводил.
– Хака, поменяйся, пожалуйста, с Фудо, – мягко попросил Хасэбэ.
Хаката надулся еще больше, но Хэсикири было все равно – вспыхнувшая на словах танто паранойка перевесила даже родственные чувства к самому младшему члену Куродагуми. Хаката выражал сочувствие – Хаката был не уверен – Хаката мог среагировать с задержкой из-за своей неуверенности, и если Хигэкири был забагованным, этим создавалась опасность для ударной группы. Нет, никакой ударной группы, только прикрывающим – чтобы у малыша было время среагировать и спастись хотя бы самому.
Хасэбэ вдруг поймал себя на мысли, что полностью поддался пессимистическим выводам Журавля. Но ведь существовала еще и вероятность версии Хидзамару! Хигэкири мог быть пробужденным – он действительно прикрывал брата, учитывая отсутствие на последнем серьезных повреждений, и он оставался стабильным, пока они два месяца добирались в Хасэбэ-мару.
Но у него были минимизированные базовые функции.
И он находился в пограничном состоянии сознания.
Но Ягэн…
Хасэбэ с трудом подавил острое желание потереть лицо и обратился к собравшимся:
– Господа! Все вы получили сообщение о нашей сегодняшней миссии. Надеюсь, будет излишним еще раз напоминать об осторожности – мы не знаем...
– Хэси, успокойся, – сказал Мицутада, кладя ему руку на плечо. – Все всё получили, все всё поняли. Мы готовы. Идем?
Хасэбэ все-таки не удержался и растер лицо ладонями.
– Идем, – произнес он. – Извините, нервничаю. Ударная группа – за мной, прикрывающим приготовиться. Если он прорвется к вам и вы посчитаете, что не сможете с ним справиться – отступайте. Лучше иметь потом юридические проблемы с ДММ, чем погибнуть.
– Только помните, что на вас это правило тоже распространяется, – обеспокоенно сказал Таротати.
– Я помню, Таро-сан, – с улыбкой ответил Журавль. – Можете на меня положиться.
– Ну?
– Идем, – Хасэбэ решительно раздвинул двери лазарета.
В палате их уже ждали. Ягэн отключил реанимационный режим у камеры – теперь это была обыкновенная функциональная кровать, ощетинившаяся датчиками и палками штативов, но не более того. Хидзамару сидел в углу, на гостевом стульчике, и с жадностью вглядывался в бледное лицо брата, готовый в любой момент оказаться рядом; глаза Хигэкири были закрыты, он равномерно и глубоко дышал. На первый взгляд старшего Минамото можно было принять за спящего, но желтушно-земляной оттенок кожи и выраженная эритематозная реакция вокруг удаленных очагов некроза на плече говорили о том, что кибернетическое тело все еще не может справиться с полученными повреждениями и сон на самом деле – показатель снижения или выключения базовых функций.
Руку ему Ягэн так все еще и не восстановил.
– Тоно!
Увидев входящих, Хидзамару вскочил, шагнул вперед. Хасэбэ махнул ему рукой, показывая на кровать.
– Начинаем? Ягэн?
– Всё в порядке, – кивнул танто, – начинаем. Хидзамару, чуть правее. Мне нужно, чтобы Хигэкири в первую очередь увидел тебя, а не нас.
Он выкрутил какие-то переключатели, посмотрел на монитор и кивнул сам себе.
– Готовность. Поехали.
Хасэбэ почувствовал, что перестает дышать.
Ресницы Хигэкири дрогнули. Какое-то время не происходило ничего, потом янтарные глаза открылись, скользнули полубессознательным взглядом по палате и остановились на лице Хидзамару.
– Брат… – прошептал тот. – Брат!!!
Ягэн отрицательно покачал головой.
– Рано. Сатурация...
Но Хигэкири уже протягивал здоровую руку, и Хидзамару наклонялся, ловил ее в свои ладони, смеясь и плача одновременно. Он и думать забыл, что обещал защищать кого-то от брата, сейчас он смотрел на Хигэкири и видел только его одного.
Изящные тонкие пальцы коснулись мокрой щеки, провели короткую дорожку. Старший Минамото легко улыбнулся.
– Хидзамару, – сказал он, и глаза младшего расширились так, что между веками и радужкой показалась полоска белка, – ты все-таки довел меня до своей волшебной цитадели?
Журавль за спиной у Хасэбэ резко выдохнул. Хэсикири услышал, как мягко звякают крепления-аси – Цурумару убирал руку с меча, делал шаг назад, поворачивался.
– Я ошибся, – произнес Журавль спокойно, – расходимся.
И одновременно с этим закончил свою фразу и Хигэкири:
– Ну что ты дрожишь? Ты думал, я стану и здесь все разносить? Нет-нет, что ты, здесь же нет никаких напыщенных кивамных Цурумару.
Журавль остановился. Худые плечи его дернулись, потом Цурумару отодвинул дверь и вышел. Вслед за ним, быстро обменявшись взглядами с Мицутадой, выскочил Оокурикара.
Оставшиеся в палате зашевелились, выходя из боевого режима, напряженность спала.
Хасэбэ, чудом заставив себя не оглянуться, вежливо улыбнулся и кивнул Хигэкири.
– Добро пожаловать в Хасэбэ-мару, Хигэкири-доно. Меня зовут Хэсикири Хасэбэ, я руковожу этой цитаделью. Мы – самостоятельное образование под руководством Отдела по правам токэн данси Сил Самообороны Японии, созданное специально для осознавших себя игровых ИИ Токэн Ранбу. Если вам нетрудно, ответьте, пожалуйста, на несколько вопросов нашего врача, чтобы мы могли официально ввести вас в штат и заняться лечением.
Хигэкири лучезарно улыбнулся в ответ.
– Очень приятно познакомиться, Хасэбэ-... сама? – сказал он вежливо. – Благодарю, что присмотрели за моим братом, и извините за причиненные нам неудобства.
Хидзамару держал его за руку и плакал, не скрываясь.
Журавля, к своему удивлению, Хасэбэ нашел почти сразу же, как закончил в лазарете.
Цурумару стоял на площадке около хроноворота и инструктировал уходящую на боевое задание группу – спокойно, буднично, рутинно. Вопрос «С тобой все в порядке?» сам собой застрял у Хасэбэ в горле.
– Вы что это тут делаете? – спросил он, подходя.
– Йо! – Журавль обернулся, улыбнулся немного беспокойно. – Извини, Хасэ-бо, тут пришло сообщение об акции – двойные баллы за прохождение старых карт плюс кивамные наборы по числу участвующих, если попадаешь в топ десять, но отправляться нужно прямо сейчас, – так что я не стал ждать твоего согласия и подписал наших. Все равно сегодняшние планы уже нарушились. Ресурсы пойдут в минус-счет по ДММ, а наборы я договорился поменять на внеигровые деньги.
– Там еще баллы за рекламу дают, – добавил Мицутада, поворачиваясь так, чтобы Хасэбэ мог увидеть интерактивную липучку «Иэмон-тя» на костюме. – Если наберем больше всех экспы, получим чай на всех в течение месяца и фирменные пиалы в подарок.
– Угу, – сказал Журавль. – Неплохие такие тэммоку, стоит попытаться. В случае чего толкнем через Амазон.
Хасэбэ поморщился. Идея с рекламой до сих пор была ему противна, но приносила стабильный кусок дохода, от которого цитадель пока не могла отказаться. Теперь, после появления еще двух ртов и недешевого ремонта, тем более не могла.
– А куда идете? – спросил он, чтобы хоть как-то сгладить свой отсутствующий энтузиазм.
– На обе сэнгочные, – ответил Журавль. – Маршрут короткий, враги несложные, так что успеем две за день запросто. На Четвертом Мире с нами вроде собиралась конкурировать полностью кивамная группа – вот заодно и проверим, удастся ли их обставить. Кара-бо хочет натянуть нос своему продвинутому собрату.
Оокурикара пренебрежительно фыркнул.
– Я же сказал, что я его сделаю, – произнес он.
– Да-да. А если не сделаешь – три наряда на огороде вместо меня, я помню, Кара-бо. И Мицу-бо тоже помнит.
– Не надейся.
– Посмотрим.
– Если вы еще немного поприпираетесь, мы опоздаем к началу, – мягко напомнил Мицутада.
Оокурикара посмотрел на него как на говно.
Когда отряд отбыл, Журавль снова повернулся к Хасэбэ.
– Слушай, вот еще что, – сказал он. – Таро-сан и Никкари нашли поставщика камня для своего святилища. Он не местный, и отзывы о нем в сети не самые лучшие, но у него дешевле всего. Поговори с ними. Я думаю, что это неплохая идея: или он побоится связываться с ВМФ и поставит нормальный товар, или наоборот решит, что мы – легкая добыча, и сжульничает, и тогда мы сможем отыграть еще часть цены на неустойке по контракту. Такое уже было однажды, оказалось очень выгодно.
Хасэбэ против воли усмехнулся.
– Вот, значит, чем вы занимались в мое отсутствие, Цуру-сан, – произнес он. – На нашу цитадель еще косо не смотрят?
– На нашу цитадель смотрят с заслуженным ею уважением, – с достоинством ответствовал Журавль и тут же съехал с тона: – Всё, Хасэ-бо, мне надо бежать, у меня дела. Зайди, пожалуйста, к Таро-сану и Никкари, они тебя ждут.
– Стой, – Хасэбэ поймал его за рукав. – Стой, Цуру, ты... – Он замялся, но все же задал мучающий его вопрос: – Ты в порядке?
Цурумару смешно хлопнул белесыми ресницами.
– Я в порядке? – переспросил он. – Ты имеешь в виду, не задели ли меня слова старшего Минамото? Задели – но он говорил не обо мне, так что я не вижу повода сильно переживать. К тому же, я едва не отправил его на тот свет. – Журавль улыбнулся. – Хасэ, извини, мне действительно нужно бежать. Мицу-бо на задании, так что кухня сегодня на нас, а мне хотелось бы еще немного покопаться в сети. ДММ наверняка захочет приплюсовать нам счет за разгромленную Сакура-мару, надо найти способ хоть как-нибудь сделать его меньше...
Хасэбэ с неохотой отпустил его кимоно. Журавль был прав. Журавль вел себя и говорил абсолютно естественно и логично – но все же что-то внутри Хасэбэ не хотело оставлять его одного.
Это чувство усилилось вечером, когда он застал Цурумару в изучениях характеристик кивамэ собственного типа мечей – и еще более усилилось на следующий день, после словно походя брошенного вопроса о счете от ДММ.
– Нет, – ответил Хасэбэ, чувствуя, как в животе завязывается тугой узел дурных ожиданий, – только компенсация за потерю двух раритетных тати. Флотский юротдел считает, что в случившемся виновата санива Сакура-мару, и будет добиваться уменьшения счета на размер ремонта.
– А, – протянул Журавль неопределенно. – Вот как. Ладно, я пошел.
– Цуру, – попытался остановить его Хасэбэ, но тот лишь махнул рукой, демонстрируя таймер:
– Мне пора. Если Кара поедет в город, попроси его взять в Дайсо миндаль в шоколаде.
Он вернулся к ужину и едва ли не за столом полез целоваться. Про вопросы пришлось забыть.
А еще через день бомбануло.
Выписанный раньше брата Хидзамару отправился под командованием Оокурикары на карту Двенадцатого Мира и вернулся со средними повреждениями. Вместе с ним со средними повреждениями вернулся и Оокурикара и сразу же направился к Хигэкири.
– В общем так, – сказал он, становясь перед старшим Минамото и смотря на него взглядом, немедленно вызывающим в памяти классические ДММ-овские спрайты. – Мне все равно, чем вы занимаетесь друг с другом, но если результаты ваших действий будут мешать общей работе, спать ты будешь один. Видишь вот это? – он повернулся боком, демонстрируя глубокую рану сантиметров сорок длиной. – Повреждение с захватом внутренних органов – двести пятьдесят тысяч, как с куста. И у твоего брата такие же. Просто потому, что он был менее быстрым, чем полагается по его ТТХ.
– Двести сорок восемь, – занудно сказал Ягэн от двери.
Хигэкири посмотрел на него, потом медленно перевел взгляд на Оокурикару.
– Я весьма сожалею, – сказал он, – что наши невинные семейные радости так разрушительно сказались на бюджете цитадели, впредь этого не повторится. Кстати, Оокурикара-доно, позволите задать вам вопрос? Я давно хотел узнать – а вы, Датэгатаны, спите втроем или все же нашли кого-то на место Тайкоганэ Садамунэ?
Ягэн неспешно положил на табуретку пакет с супер-целлоксом, освобождая руки. Оокурикара глубоко вздохнул.
– Нет, – ответил он совершенно спокойно, – не взяли. Если тебя интересует личная жизнь Датэгатан, то я сплю с Мицутадой, а Цуру – с Хэси. Наш выбор не был обусловлен игровыми взаимодействиями, мы сделали его сами. И я уже сказал – мне все равно, чем вы занимаетесь с братом.
Хигэкири посмотрел на него долгим неподвижным взглядом. Золотистые глаза неприятно напоминали змеиные.
– Простите, Оокурикара-доно, – произнес наконец он. – Мне крайне стыдно, что я обидел вас. Я действительно еще не очень хорошо понимаю правила своей новой жизни. Если можете, забудьте наш разговор. И благодарю, что прикрыли Хидзамару.
Оокурикара коротко кивнул.
Хасэбэ узнал об этом инциденте лишь спустя несколько часов, когда закончивший с ранеными Ягэн пришел к нему напомнить об обещанном курсе психиатрии.
– Я сейчас!.. – начал он, вскакивая, но танто мягко взял его за локоть, вынуждая сесть обратно.
– Что «ты сейчас»? Хигэкири не сделал ничего выходящего за рамки правил. А за не выходящее за рамки правил ему уже высказал Оокурикара. Закажи мне обучающий курс, я же прошу.
Хасэбэ сел на свое место и поморщился. Ягэн был прав – формально предъявить Хигэкири было нечего, а идти читать морали вслед за Оокурикарой значило потерять лицо. Ну, и еще раз заставить потерять лицо старшего Минамото. Который и так не отличался излишней социальностью. Комбо.
– Все так плохо? – спросил он, вызывая терминал и связываясь через флотский сервер с медфакультетом Университета Тохоку.
Маленький доктор пожал плечами. Врачебный скепсис, казалось, намертво прирос к его лицу.
– Ну как «плохо». Дурной характер к диагнозу не пришьешь. С одной стороны, его действия не вкладываются ни в одну из нозологических единиц, с другой – личность явно не слишком здоровая. Не хотелось бы просмотреть полновесную психическую патологию у себя под носом.
Он немного подумал и добавил:
– На самом деле, когда мы тут закончим, я собираюсь открыть кабинет и драть с вас тройную цену за консультации. И книгу напишу. «Асексуальность – плюсы и минусы для социальной адаптации после ПТСР». Подходит же ежедневная травматизация в процессе боестолкновений под причину ПТСР, как думаешь?
Хасэбэ разинул рот. Слова Ягэна прозвучали как гром среди ясного неба. Психологический кабинет? Книга? Нет, он подозревал, что Нобунагин танто лучше них всех адаптирован к человеческой жизни, но масштабы этой адаптации поражали. Сам-то он никогда не задумывался дальше домика с огородиком. А тут практикующий психолог. С расценками.
Наверное, он выглядел совершенно по дурацки, потому что Ягэн не выдержал и сдавленно хрюкнул. Потом еще раз. И еще. А потом и вовсе расхохотался.
– Командир, – стонал он сквозь слезы, – командир, ну когда ты перестанешь быть таким серьезным? Не переживай, я же не Хаката, я вам скидку сделаю. Как постоянным клиентам. И гонораром поделюсь – за использование в качестве контрольной группы. – Он попробовал прекратить смеяться и не смог. – И вне очереди принимать буду-у-у-у.
Хэсикири понял, что его разыграли. Похоже, потеря лица была лейтмотивом сегодняшнего дня. Он вздохнул, подтвердил оплату специализационного курса и свернул терминал.
– Почему-то я уверен, что в итоге оно так и получится, – произнес он кисло. – Удачи тебе с кабинетом. Так что, по поводу Хигэкири можно не волноваться?
Ягэн всхлипнул последний раз, протер очки и вернул их на место.
– На основании доступных мне на данный момент данных – да, – немного гнусаво ответил он. – Он контролирует себя, адекватно отвечает на раздражители, вносит поправки в свое поведение... Если у меня появятся другие данные, я, конечно же, пересмотрю свое мнение, но на данный момент у меня нет причин не считать его вменяемым. А вот за Цурумару я бы советовал тебе присмотреть.
Хасэбэ резко поднял голову.
– А что Цурумару? – спросил он напряженно.
Доктор качнулся на стуле и пожевал губами.
– Видишь ли, – начал он, – если ты не заметил, наш умудренный жизнью друг за последние два дня сходил в три ПВП – с кивамнутым и не кивамнутым Минамото-старшим и с кивамнутым Цурумару. И Датэгатан с собой водил. Выводы сделаешь?
По раме сёдзи постучали. Хасэбэ и Ягэн синхронно обернулись на звук и обнаружили стоящего в дверном проеме Журавля. Судя по подчеркнуто доброжелательному выражению лица, стоял он там достаточно долго для того, чтобы слышать всю часть разговора, касающуюся себя.
Хасэбэ покраснел. Ягэн смерил Цурумару скучным взглядом из-под очков и неспешно поднялся.
– Ладно, я, пожалуй, пойду, – сказал он. – Думаю, Цуру-сан сам сможет ответить на твои вопросы, командир.
Журавль нехорошо прищурился.
– Несомненно, – почти пропел он, чуть отходя от двери, чтобы доктор смог выйти, – Цуру-сан гораздо лучше сможет ответить на все вопросы о себе. Пока его не записали в главного психопата цитадели. – Он демонстративно повернулся к Ягэну спиной. Желтые глаза упирались в Хасэбэ. – Так что еще вас интересует, тоно? Как здесь уже упоминали, я ходил в ПВП три раза. Все бои с кивамными версиями проиграл. Да, и с Цурумару тоже.
– Почему? – глупо спросил Хасэбэ, боясь поднять голову. Ему было ужасно стыдно.
Журавль фыркнул.
– Наверное потому, что я полтора года сидел почти исключительно на административной работе.
Он прошел в комнату, уселся напротив Хасэбэ и положил локти на стол.
– Еще я собирал информацию о кивамэ Цурумару. Кивамэ простейшее: никого не с кем не закапывали – Адати Садаясу вместе с его отцом Мунэкагэ чинно-благородно утопили в море, тати забрали из захваченного замка и вернули в исходную линию наследования, в родные, так сказать, объятия Минамото. То есть связи с ребенком нет, выкапывания из могилы нет, Ходзё сами себя извели, Гэндзи банзай. Помудревший до уровня Микадзуки Журавль, лишенный чувства вины.
– Это хорошо, – едва слышно произнес Хасэбэ.
Журавль сверкнул глазами.
– Это никаким местом не хорошо, – фыркнул он, хлопая ладонью по столу и наклоняясь вперед. – По итогам кивамэ к нас получается Цурумару, уверенный в своей исключительной принадлежности к Минамото. И два сокровища Минамото, для которых эта исключительная принадлежность – ключевая часть самоидентификации. При этом новая версия кивамэ для Хигэкири пытается педалировать тему «мир-дружба-жвачка» и связать возврат Цурумару к «истинным Минамото» в лице Ходзё с доброй волей Хигэкири. Прекрати убиваться и включи мозги, Хасэ-бо.
Он еще раз хлопнул по столу, как бы заканчивая свою мысль, и откинулся назад, опираясь на выставленные за спиной руки. Голос у него был усталый.
Хасэбэ, наконец, оторвался от созерцания столешницы.
– Два конфликтующих кивамэ родственной группы мечей, – произнес он, поднимая голову и смотря на Журавля. Тот согласно кивал после каждого слова. – Ты искал причину инцидента в Сакура-мару?
– Бинго, – Цурумару ухмыльнулся. – По сути, ДММ сами заложили основы пробуждения Хигэкири, прописав ему два взаимоисключающих эмоциональных вектора: исключительности сокровищ Минамото и спасения такого же родственного, да еще и по основной линии наследования, Цурумару. А тут сверху еще и смена командования в цитадели.
– Но почему ДММ молчат?
– Потому что им не хочется платить неустойку. – Журавль ухмыльнулся еще шире. – Цитадели Сакура-мару нет, зато на том же самом сервере Кэйраку есть свеженькая цитадель Сакурадзукамори, укомплектованная редкими и раритетными мечами высоких уровней. С красивым игровым счетом и полным набором кастомизации персонажей. Кивамэ-Хигэкири там, правда, отсутствует.
– Но ведь в других цитаделях...
Цурумару помотал головой.
– Не-а. Ни в одной другой цитадели ни на одном из серверов в данный момент нет сочетания кивамэ-Хигэкири и кавамэ-Цурумару. И, я подозреваю, не будет. В ближайшее время, во всяком случае. Кроме того, развернуты акции, в которых отсутствие в одном отряде одновременно Хигэкири и Цурумару приносит дополнительные очки. Как ты думаешь, каким образом сейчас выглядят списки? Вот именно. Ну и, – он откинулся еще больше, укладываясь на локти и поясницей почти касаясь пола, – за два последних месяца не было ни одного кивамэ Хигэкири или Цурумару. Я проверял.
– Но почему?..
– Почему я не сказал сразу? – Журавль благостно жмурился, напоминая сытого ангорского кота. – Если ты помнишь, я недавно поторопился и ошибся, не хотелось оказаться посмешищем еще раз.
Хасэбэ пораженно посмотрел на него. За неполные три дня Цурумару успел разработать теорию, собрать факты и проверить часть своих предположений на практике. При этом успевая разбираться с внутрицитадельскими вопросами и – тут Хасэбэ немного покраснел – ведя активную половую жизнь.
Внутри заворочалось неприятное чувство неполноценности. Вот так, наверное, его цитадель справлялась с проблемами, пока его не было. Совершенно спокойно. Эффективно. Точно. Без терзаний по поводу ошибок. Нужен ли он был в этом уже отлаженном механизме? Хасэбэ взглянул на Журавля из-под полуопущенных ресниц и устыдился: вопреки довольному выражению лица, сам по себе Цурумару выглядел не ахти – под глазами лежали легкие, но тени, на руке болтался обрывок регенерационного пластыря. Он вспомнил недавнее Мицутадино признание о том, какими силами беглецам от Дзихико удалось в свое время наладить функционирование Хасэбэ-мару, и устыдился еще больше.
Журавль мог многое просто потому, что не умел останавливаться. Но это не значило, что его лимиты были безграничны.
Хасэбэ перегнулся через стол и коснулся теплой щеки.
– Цуру, не ходи завтра на боевые задания? – неуверенно попросил он. – И давай ляжем пораньше.
Внутри стоял неприятный комок. Журавль мог обидеться на что угодно – посчитать заботу оскорбительной и увидеть завуалированное предложение извиниться при помощи секса за подозрения в свой адрес, – но не сказать этого Хасэбэ не мог.
– Прости за этот разговор с Ягэном, – поспешно добавил он, чувствуя, что запутывает все еще больше, – я не слежу за тобой и не думал, что ты в чем-то виноват. Правда.
Цурумару не возмутился. Вопреки ожиданиям, губы его дернулись в быстрой улыбке, Журавль окончательно улегся на пол, прикрыл глаза, потянулся и сказал с непонятной интонацией:
– Ну, хоть поспарринговать внутри цитадели ты мне разрешишь, тоно?
– Конечно да, – поспешно ответил Хасэбэ и не успел закончить фразу, как Журавль рывком сел, наклонился вперед и обхватил его длинными руками за шею.
– И предложение лечь пораньше мне тоже нравится, – заявил он, запуская кончик языка Хасэбэ в ухо и оставляя мгновенно остывающие мокрые круги, отчего Хэсикири тут же забыл, как дышать. – Ты же не собираешься потратить это время впустую, Хасэ-бо?
В тот вечер они действительно закончили бурно, но рано. Журавль, несмотря на всю свою браваду, похоже, и вправду устал – по крайней мере, когда Хасэбэ вернулся с тазиком теплой воды и полотенцами, он уже лежал, уютно свернувшись поперек двух их сдвинутых футонов и едва заметно посапывая, и просыпаться не пожелал. Хасэбэ развернул его обратно, обтер, перекатил на его половину, чудом увернувшись от пинка пяткой в колено, потом лег сам и долго вдыхал тот странный, чуть электрический запах, который всегда шел от волос Цурумару.
Наутро он добудился Журавля только к завтраку.
– У-у, – зевнул Журавль, потягиваясь так, что захрустели, кажется, даже ребра, – проспал-проспал.
Он символически плеснул себе в лицо водой из колодца, утерся поданным полотенцем и добавил удовлетворенно:
– Иногда, оказывается, полезно дать себе отоспаться. Особенно после хорошей физической нагрузки.
Хасэбэ против воли покраснел.
Довольный Журавль чмокнул его в нос и рысью помчался на кухню помогать Мицутаде раздавать завтрак. Второй отряд, по плану отправляющийся сегодня в вылазку, уже рассаживался на своих местах. Цурумару сунул за ухо Мамбе сорванную по дороге ромашку, перебросился парой слов с Хорикавой, неизменно водящим отряд в отсутствие Оокурикары и Мицутады, вынес в зал подносы и столовые принадлежности, залил воду в электрочайники и, посчитав, что на этом свое участие в процессе можно завершить, вернулся за столик к Хасэбэ.
– Приятного аппетита, – сказал он, раскладывая свой поднос. – Кстати, ты заметил, что у нас сегодня пополнение?
Хасэбэ проследил за его взглядом, и хорошее настроение, возникшее было с утра, начало потихоньку сменяться привычным комком дурных предчувствий.
Кроме второго отряда, в столовой внезапно оказались братья Минамото. Они сидели поодаль от остальных и за рослыми Таро и Томбо не сразу бросались в глаза. Младший заметно нервничал, старший благостно колупал пятнистую спину сельди у себя в тарелке.
Журавль поднялся.
– Надо их поприветствовать, – сказал он и, прежде чем Хасэбэ успел открыть рот, направился к братьям.
– Йо! – произнес он, подходя к столику. Хидзамару тут же непроизвольно повернулся так, чтобы прикрыть брата. Хигэкири спокойно поднял глаза и кивнул. – Вот это да, Ягэн вас выписал? Замечательно! Хигэкири-доно, прошу простить меня за те подозрения, я не имел ничего против вас лично. Просто мы слишком тяжело получили право на нашу новую жизнь и теперь пытаемся всячески ее обезопасить. Иногда, к сожалению, ошибаемся. Я предлагаю попытаться начать все с начала. Мир?
Старший Минамото улыбнулся. Спрайтовской ровной доброжелательной улыбкой без каких-либо обязательств.
– Никаких обид, Цурумару-доно. Я прекрасно понимаю ваши чувства. Мы с Хидзамару доставили здесь всем массу неудобств...
Его брат бросил на него быстрый взгляд и закусил губу. Видно было, что он разрывается между обидой за старшего и пониманием правдивости его слов. Цитадель имела право на защиту. И на недоверие тоже. А уж в случае начавшихся с обмана отношений – тем более.
Журавль помотал головой.
– Ерунда, – ответил он, садясь на свободный стул и доверительно наклоняясь вперед. – Мы справимся. Самое главное, что вы теперь с нами. Хидзамару-доно, вы тоже меня простите. Вам пришлось пережить не самые приятные минуты по моей вине.
Младший Гэндзи, все еще сохраняя отстраненное молчание, отрывисто кивнул. Старший улыбнулся чуть теплее.
– Хидзамару поймет, – произнес он, глядя только на брата. – Ему просто нужно немного времени. Да, Хидзамару?
Младший кивнул еще раз и наконец сел нормально. Журавль ободряюще улыбнулся им обоим.
– Я очень рад, что нам все-таки удалось придти к пониманию. Каждый пробужденный меч очень важен, и мне очень неприятно осознавать, что я едва не стал причиной гибели подобного себе. Цитадель в полном вашем распоряжении. Осваивайтесь, восстанавливайтесь, отдыхайте. Со столовой, я вижу, вы уже разобрались. Расписание работы кухни – на дверях, но если проголодаетесь – приходите так, что-нибудь бросить в желудок обязательно найдется. Чайный павильон у нас простой, воду берем, к сожалению, пока только из общего колодца. Удочки, если захотите порыбачить, в сарае. Баню надо топить предварительно, дрова тоже в сарае, но сейчас должна была оставаться теплая вода, потому что утром топили. Ну, и додзё. Если будут силы и желание – занимайте. Сегодня оно вообще должно быть пустым – второй отряд ушел в бой, а оставшиеся, скорее всего, будут заниматься домашними делами: в последнее время мы немного запустили хозяйство. Не хотите размяться, раз уж выпала такая оказия? Говорят, печали лучше всего лечатся физическими упражнениями...
Минамото переглянулись.
– А мы действительно... Мы никому не помешаем? – спросил, наконец, младший. Голос его дрожал от плохо сдерживаемого возбуждения.
– Никоим образом, Хидзамару-доно, – Журавль понимающе улыбнулся. – Я уже говорил – вы теперь одни из нас, пользуйтесь цитаделью на свое усмотрение. Плюс додзё свободно. Вам же хочется опробовать новую руку Хигэкири-доно? – Он не стал дожидаться ответа и поднялся. – В общем, решайте. Я бы с удовольствием провел вас по цитадели, но не могу – дела. Удачи в изучении Хасэбэ-мару и еще раз извините за мою излишнюю жесткость.
Братья коротко, по-военному, поклонились.
– Оставим прошлое в прошлом, Цурумару-доно, – ответил старший сдержано, но с намного большим дружелюбием, чем в начале разговора. Младший радостно улыбался. – Было приятно пообщаться. Спасибо за предложение.
– Оокурикара не пойдет тренироваться? – спросил с удивлением Хасэбэ, когда Журавль вернулся на свое место.
Тот сделал отвлеченный жест.
– Я его попрошу. Им нужно расслабиться и пообвыкнуть, а Кара-бо денек потерпит. – Он быстро закинул в себя остатки риса, глотнул чаю и закончил невнятно: – Пусть развлекаются.
Хасэбэ засмеялся. Рассуждающий о чужом душевном комфорте Цурумару выглядел неожиданно комично – особенно на фоне уже протянутой к Хасэбиной тарелке с дайфуку рукой.
– Ты определись. Ты заботливая наседка или свинский Журавль?
Вместо ответа Журавль демонстративно засунул себе в рот Хасэбин дайфуку, прожевал, облизал пальцы и внезапно мерзко ухмыльнулся.
– Поверь, – сказал он, – тебе нечему завидовать.
Дальнейшее Хасэбэ восстанавливал уже в основном только по логам.
После завтрака Журавль ушел вместе с ним – перебивать общецитадельскую смету с учетом Хигэкири и Хидзамару, но быстро потерял интерес к процессу, стал отвлекаться, халтурить, и Хасэбэ прогнал его на огород полоть сорняки, приказав прислать вместо себя Мицутаду. Недовольно фыркнувший Журавль тем не менее проявил невиданную покладистость и пошел куда послали и даже колупался там целые полчаса с переменным успехом, выкладывая выкорчеванный бурьян живописными кучами и не забывая подкрепиться свеженьким огурчиком.
В конце концов Хасэбэ устал за ним следить и погрузился полностью в расчеты.
Журавль же поколупался в грядках еще какое-то время, разогнулся, посмотрел прямо в объектив лив-камеры, отставил тяпку и направился туда, куда собирался с самого начала. При этом цитадельская система безопасности, вопреки данным лив-камеры, продолжала воспринимать объект «Цурумару Кунинага, undefined» как находящийся на поле.
Журавль зашел в додзё, полюбовался на спарринг Минамото, похвалил быстроту реакции одного и силу и напор другого, напросился на поединок со старшим, а потом сказал – спокойно и буднично, словно между делом:
– Как хорошо, что мы, все три славных меча Гэндзи, собрались вместе.
Хигэкири отреагировал почти мгновенно – кисть руки Цурумару, в которой он держал меч, обмякла, перебитая коротким мощным ударом. Не начиная нового замаха, старший Минамото ткнул Журавля концом боккэна в плечо другой руки и пробил его насквозь. Третий удар пришелся в живот. Четвертого не последовало, потому что между упавшим на колени Журавлем и заносящим меч Хигэкири ринулся Хидзамару.
– Нет, брат! – закричал он. – Нет! Опомнись!
Старший отмахнулся от него видимо легко – но Хидзамару пролетел почти через все додзё, ударился спиной об столб и сполз по нему вниз уже без сознания.
Хигэкири отвел от брата равнодушный взгляд и вновь обернулся к Журавлю. Боккэн изящно поднялся на уровень плеча, острие смотрело Цурумару в горло.
– Ну что, – произнес старший Гэндзи, – время изгонять демонов?
Журавль закашлялся. Губы у него стремительно белели.
– Угу, время пришло, – ответил он. – Только демон здесь – ты, Хигэкири.
Система безопасности взвыла, изолируя додзё от остальных помещений цитадели. Свернутое окно лив-камеры всплыло на мониторе Хасэбэ поверх бухгалтерской программы, соединение с городом оборвалось. Голос Журавля звучал со всех сторон, чуть искаженный множественной ретрансляцией:
– Ты до сих пор подчиняешься протоколу кивамэ. Ты не можешь контролировать себя. Ты понимаешь это?
– Красный приоритет! – закричал Хасэбэ, срываясь с места. Мицутада бросился вслед за ним. Перед глазами застыли рваная, развороченная рана в плече Журавля и расплывающийся вокруг белых хакама круг крови. – Общий сбор! Запись логов! Дублирующая запись логов – на базу под мой пароль, в случае моей гибели переслать замначальника по делам ТД! Барьер вокруг цитадели! Барьер вокруг додзё – снять!
Он знал, что успевает – в последние мгновения, но успевает: медицинская статистика, поступающая от Цурумару, показывала, что, несмотря на повреждение брюшной аорты, Журавль сможет выдержать еще два-три удара, – но когда ноги вынесли его на галерею перед додзё, оказалось, что местный барьер все еще стоит. Лазерная сетка, рассчитанная таким образом, чтобы остановить любой объект, будь то человек или машина, едва заметно подсвечивалась терминалом.
А за лазерной сеткой Журавль продолжал говорить старшему Гэндзи:
– Посмотри, что ты делаешь. Ты неадекватен. Ты поднял руку на собственного брата.
– Снять барьер! – закричал Хасэбэ в отчаянии. – Снять! Красный допуск!
Система мелодично пиликнула и сбросила запрос. «Объект Хэсикири Хасэбэ, – отразилось на терминале. – В красном допуске отказано. Право красного допуска временно находится у объекта Цурумару Кунинага». За спиной рвано выдохнул Мицутада.
Хигэкири тоже, кажется, понял, что что-то происходит. Он оглянулся на прибывших, улыбнулся дикой, оскаленной улыбкой и, не оборачиваясь, ткнул Журавля боккэном в горло. Тот захрипел и свалился.
Хасэбэ рванулся вперед, забыв про активированный барьер. Он почти не осознавал, что делал потом (в логах остался крик «Цуру!!!» и отчаянное «Стой!!!» успевшего схватить его за талию Мицутады), но то, что происходило в додзё, запомнил до мельчайшей детали.
Хрипящий Журавль на полу в луже крови.
Удобнее перехватывающий меч Хигэкири.
И тихий, хриплый голос Хидзамару, пытающегося подняться и все еще не понимающего, что у него этого не получится:
– Брат. Что ты делаешь, брат. Не надо...
Хигэкири остановился. Медленно, очень медленно, словно спящий или пьяный, развернулся назад к брату. Посмотрел на изломанное, согнутое под неестественным углом тело с парализованной нижней частью, на потное бледное лицо с закушенной нижней губой, на протянутую к нему пустую руку. Улыбнулся.
И произнес четко и ясно:
– Хигэкири, 108, Format C.
– Нет!!! – закричал Хидзамару. – НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!!
Барьер упал. Внутрь, цепляя плечами застывшего Хасэбэ, ринулись Датэгатаны и Ягэн с носилками, Таротати осторожно поднимал с пола плачущего и пытающегося дотянуться до брата Хидзамару, а Хасэбэ все никак не мог заставить себя сделать хотя бы шаг.
Личность Хигэкири – пробужденного, осознавшего себя, жившего – под воздействием системного приказа распадалась на глазах. Стерлась, утонула в расслабляющейся лицевой мускулатуре чуть кривоватая улыбка, с которой старший Минамото в последний момент смотрел на своего брата, смазалась напряженная линия спины, желтый горящий взгляд сделался отрешенным и пустым – если бы Хасэбэ верил в существование души, то сейчас он мог бы увидеть ее физические составляющие. Но он не верил – и разрушающаяся личность Хигэкири была подтверждением его уверенности. Вся их самостоятельность, все их пробуждение, все их псевдо осознанное существование были не чем иным как ошибкой программного кода.
Форматирование завершилось. Хигэкири на секунду пошатнулся, потом глаза его открылись, он посмотрел на Хасэбэ и мелодично произнес:
– Я – сокровище клана Гэндзи, Хигэкири. Ты уверен, что хочешь быть моим нынешним…
Он осекся. Пушистые, почти девичьи ресницы удивленно качнулись, Хигэкири обвел взглядом залитое кровью додзё, носилки с Журавлем, взбудораженных обитателей цитадели и Хидзамару, без сознания обмякшего на руках у Таротати.
– Я… – сказал он снова. – Где я? Что с Хидзамару? Что с моим младшим братом? Что происходит? Что я делаю здесь?
– Ну, и что ты хочешь услышать? – Ягэн вновь качался на стуле, рассматривая Хасэбэ из-под очков, и всем своим видом показывал, что специализация по психиатрии была освоена успешно. – Я могу провести тебя к нашему любителю красно-белых цветовых сочетаний, а потом поговорим о сокровищах.
Хасэбэ перекосило.
– Нет, – процедил он сквозь зубы. – Давай пока без любителя красно-белого, я все еще не уверен, что не хочу придушить его за гениальные стратегические решения. Что с Хигэкири?
Доктор пожал плечами.
– А что с Хигэкири? С Хигэкири все хорошо. Сброс до заводских настроек явно пошел ему на пользу – если, конечно, не ожидать, что форматированием можно улучшить характер. А так – да. Прекрасный, стабильный, эгоистичный, бесцеремонный старший братец Минамото с сомнительными шутками. Разве что менее рассеянный. И с довольно неплохой памятью на то, что ему нужно.
– Точно так же хорошо, как в прошлый раз?
Ягэн ухмыльнулся и резко опустил все ножки стула на пол, словно зубами клацнул. Белые фалды халата взлетели и аккуратно опустились обратно на бедра.
– У меня раньше специализации не было, – ответил он. – А теперь, тоно, вы пытаетесь поставить под сомнение заключение дипломированного специалиста. Хигэкири совершенно адекватен. Могу поспорить... – Он ухмыльнулся еще раз и поправил дужку очков средним пальцем, – ну, скажем, на курс военной токсикологии.
Хасэбэ вздохнул.
– Я понятия не имею, зачем тебе военная токсикология, – сказал он, поднимаясь, – но давай поговорим об этом потом. Боюсь, сейчас у нас не хватит денег даже оплатить электроэнергию.
Ягэн покладисто кивнул.
– Хорошо, я подожду, – согласился он.
Он подождал, пока Хасэбэ не дойдет до двери и сказал ему в спину:
– Цурумару пришел в себя. Он знал, что ты сегодня сбежишь, и просил передать, что волноваться за него было не надо – дополнительный действующий ключ от барьера находился у Оокурикары.
– И очень извинялся, – добавил он, когда дверь за Хасэбэ с грохотом задвинулась.
