к Катакуриному дню не успела, эх)

[ahotora]

 Расхитители
Катакура Кодзюро, Датэ Масамунэ, Датэгатаны и меч Катакуры
Басара х Торанбу

АО3: https://archiveofourown.org/works/31563386

Черновой вариант, потом заменю на АО3-шный

Катакура Кодзюро, старший самурай клана Датэ, да и вообще правая рука, а также Глаз своего князя, с трудом удерживал полагающуюся ему по статусу невозмутимость. После визита на Сэкигахару (который то ли был, то ли не был, и такая путаница в воспоминаниях тоже изрядно раздражала почтенного воина) в клане стали происходить странные вещи. Например, с Кодзюриного экспериментального огорода как-то пропало два баклажана и три помидора. А на следующий день – четыре огурца, мелких.

Увидев такое непотребство, Кодзюро первым делом произвел тщательную ревизию покоев своего господина, особенно внимательно осмотрев пространство под верандой, – но огрызков и шкурок не обнаружилось. Кроме того, баклажаны надо было готовить, а готовить втихаря у Масамунэ-сама никогда не получалось. Да и нос от гарнира господин воротил по-прежнему. Это же не дзунда-моти, это для здоровья.

Еще двух потенциальных вредителей грядок, как было известно Кодзюро, нейтрализовала война. Одного, беловолосую кашляющую дрянь, с концами; другого, рыжего кайского говнюка, – к сожалению, временно, но, похоже, крепко: Старый Тигр продолжал стоять одной ногой в могиле, а Молодой все никак не мог научиться рычать самостоятельно и требовал постоянных тычков под хвост, так что, по трезвому размышлению, рыжего говнюка тоже можно было сбрасывать со счетов. 

Кодзюро последнее соображение на всякий случай даже проверил – Черноногие сгоняли в Каи и по возвращению доложили, что в горах центральной Японии отличный урожай, попизженные в прошлом году семена дали отличные всходы, а рыжий кайский говнюк кормит кайского мелкотигра фаршированными оленьим мясом баклажанами, дабы тот набирался стамины и побыстрей приходил в себя для организации армии и отпизживания Восточного Альянса. Кормит, надо сказать, хорошо – может, стоит уже начинать беспокоиться?

На ремарку о беспокойстве Кодзюро только хмыкнул, но рецепт фаршированных баклажанов записал – Масамунэ-сама стамина тоже не помешала бы, особенно учитывая перспективы встречи с кайским мелкотигром.

Оставался вопрос вредителей.

Кодзюро выдохнул, поднапрягся и стал ходить на секретный огородик трижды в день (чаще не позволяли должностные обязанности) – тщетно. Вредители не обнаруживались, овощи как пропадали, так и продолжили пропадать.

Баклажаны. Огурцы. Морковь. Перец. Лук. Неизвестный злоумышленник (или злоумышленники), судя по краденому, питался разнообразно и полезно, в основном следуя рецептам местной кухни и лишь иногда давая крен в сторону столичных изысков. Однажды Катакура не досчитался целого овощного набора для набэ. Другой раз количество украденного лука идеально соответствовало рецепту абурафу-дона. Третий легко укладывался в гарнир к гютану – причем так, как было это принято в Сэндае.

Кодзюро мрачнел, худел и зверел на глазах. В конце концов, когда от цветения сои прошли эталонные для сбора бобов на дзунду тридцать пять дней, а на следующее утро оказалось, что ворье подчистую обнесло два самых лучших куста, Мигимэ не выдержал и пошел к господину, просить отгул.

– Окей, – сказал демократичный и отзывчивый князь Датэ, в мыслях уже прикинувший, на какой нейтральной территории можно будет встретиться в это время с Санадой Юкимурой, – дарую! Заслужил.

Кодзюро не заметил Драконьего энтузиазма. С вечера он, сжимая рукоятку меча и ежеминутно щипая себя за кончик носа, дабы не заснуть, засел в кустах под огородиком и не смыкал глаз до самого рассвета. Утром оказалось, что неизвестные вскрыли амбар и вынесли оттуда малую мерку риса и бутылку фирменного Сироисинского сакэ.

Кодзюро издал зубами хруст, подобный скрипу вековечной сосны, гибнущей под ударами цунами, и тяжелым шагом пошел в сторону казарм. Нос его багровел, как плащ Оды.

 

Через час в покои к едва успевшему вернуться незамеченным после ночной встречи с любимым противником Одноглазому Дракону Датэ Масамунэ ворвались встревоженные вассалы и доложили, что его Мигимэ сошел с ума: поднимает армию, расставляет посты у всех сараев и переделывает график дежурств так, чтобы около каждого помещения замка каждую минуту находился один человек.

Докладывал Магобэй. По его честному круглому лицу катились такие же честные круглые слезы ужаса перед грядущими инновациями.

Сказать, что Дракон был поражен, было ничего не сказать: безусловно, на Катакуру порой находили приступы нездоровой активности, но обычно эта активность была связано с ним, повелителем Осю. Например, с его опрометчивым решением без подготовки сцепиться с Одой при Окэхадзама. Или наехать на Хидэёси. Или... в последнем Масамунэ был не уверен, поскольку не так давно Молодой Тигр слишком сильно приложил его по голове, но смутные видения о том, как он успешно участвует в битве при Сэкигахаре, раздавая Востоку и Западу одновременно, все чаще не давали ему покоя.

– Факинг шит, – сказал Масамунэ, стараясь незаметно для встревоженных вассалов задвинуть за ширмы остатки дзинбаори и не слишком дышать левым боком, располосованным пылающими копьями Молодого Тигра. – Да он тоталли крейзи. Тащите его сюда немедленно. – Он оглянулся на ширму, из-под которой предательски торчал покоцаный шлем и поправился: – Или лучше я сам к нему пойду. Чот мне это все не нравится...

И, конечно же, как в воду глядел. Аккурат на его последних словах двери покоев разъехались, открывая вид на коленопреклоненного Катакуру с драматично спущенным с плеч кимоно, листом белой бумаги за поясом и комплектом мечей, аккуратно разложенным чуть впереди сидящего, дабы было удобно вскрывать живот. У правого колена вассала стопочкой лежали бухгалтерские книги.

– ВИНОВАТ! – возопил Правый Глаз, правая рука и все такое прочее, упираясь кулаками в землю и сгибаясь пополам. – В замок проникли расхитители! Недоглядел! Упустил! Вот отчет о понесенных  убытках! Только смерть может искупить сей позор!

Масамунэ с раздражением цыкнул языком. Когда на Кодзюро находило, любая аргументация к разуму оказывалась бесполезной – твердая этическая вертикаль позволяла Правому Глазу вырубить господина и сделать то, что он считал более правильным в сложившейся ситуации (как это было, например, с разменом коллекционных мечей Масамунэ на балбесов из Датэ-гун), но заставляла брать ответственность и за господское добро в том числе. Перебить алгоритм мог или больший скандал, или прямое насилие.

Масамунэ мысленно сказал располосованному левому боку «Прости» и в два шага очутился у дверей. Там, не слушая более Кодзюрины задокументированные раскаяния («три огурца средних в ночь на шестнадцатый день пятой луны»), Одноглазый Дракон размахнулся и от всей души засадил – и по вакидзаси, к которому Кодзюро уже было потянулся, и под вассальный дых. Катакура хекнул и сложился. Кинжал отлетел в самые дальние, а потому все еще целые, кусты азалий.

Однако дальше случилось удивительное: каким-то образом под действием Масамуниного кулака, помимо вакидзаси, в воздух взлетел и любимый клинок Кодзюро, длинный меч по имени Кокурю, Черный Дракон – и не просто взлетел, а перевернулся, залетел в дом, перелетел через всю комнату, сбил злосчастную ширму, прикрывавшую последствия ночной встречи, отскочил и на остаточной тяге гепнулся прямиком на стойку с Масамуниными мечами, опрокидывая ее и припечатывая три из Шести Когтей к полу.

– Офигеть, – сказал благородный потомок Северных Фудзивар, хватаясь за бок. – Вот это я вмантюлил.

 

***

– Офигеть! – сказал Цурумару Кунинага, а попросту Журавль, когда здоровенный черный мужик в доспехах, похожих на элитный княжеский набор Куро-каттю, взял его за капюшон и слегка встряхнул.

Двое других токэн данси, Сёкудайкири Мицутада и Оокурикара, моментально бросили возиться с лепкой моти и обнажили мечи. Бутылочка элитного Сироисинского сакэ покачнулась, но устояла.

– Да как вы посмели! – рявкнул мужик, еще раз встряхивая Журавлем для наглядности (Журавль в это время покрепче перехватил миску с дзундой, которую как раз накануне успел стянуть со стола, так, чтобы она ненароком не выпала и чтобы в нее было удобнее макать палец, пока мужик разглагольствует). – Княжьи клинки! Лучшие кузнечные школы! Ворье!!!

Сёкудайкири и Оокурикара переглянулись. От мужика шла четкая железная аура, но вот угрозы не ощущалось – а, следовательно, он был свой, воплощенный, хотя и неизвестный никому из Датэгатан, но мало ли кого там, в основном времени, уже успели поднять.

– Мы потерялись, – примирительно произнес Сёкудайкири, пряча меч в ножны. Оокурикара последовал его примеру с явственной задержкой, и было видно, что он готов вернуться к силовому решению вопроса в любой момент. – Вернее, отбились от отряда и попали в какую-то странную временную петлю. Здесь всё так и все не так одновременно. Сэкигахара была, Имагава погиб, но вот остальное – полная чертовщина. Кони с выхлопной трубой, гандамы какие-то... Мы уже столько раз пытались вернуться домой, а нас снова и снова сюда выносит. А Вас за нами отправили? Вы из какой Цитадели? Или Вы от Правительства Времени?

Он чувствовал невыразимое облегчение. Окружающий мир вновь становился понятным и привычным. Не надо было переживать из-за того, что князь Датэ бегает на боевые свидания с наследником клана Такэда Санадой Юкимурой и что физические прототела их с Оокурикарой теперь зажаты между княжьими соседними пальцами. Это еще не считая остальных четырех незнакомых мечей по соседству. Кара-тян, может быть, и получал массу удовольствия, гоняя вместе с господином в лихие рейды на моторизированных конях, но Мицутада из-за горелой памяти и так плохо ориентировался в реальности, ему этот дополнительный абсурд был ни к чему.

– Цукумогами он, – внезапно сказал Цурумару, выворачиваясь из мужиковой хватки и приземляясь на обе свои черные сандалины. Оокурикара опять было потянулся к мечу, но Сёкудайкири успел его перехватить. – Настоящий. Как мы когда-то были. Кокурю господина Катакуры, если я правильно понимаю?

Черный мужик фыркнул.

– Нечего мне тут зубы заговаривать. «Потерялись» они! Сакэ вы тоже с горя сперли?!

Сейчас стало понятно, что он действительно цукумогами, а не токэн данси: его одежда не несла клановых монов, железные вибрации распространялись довольно хаотично, да сам Кокурю не слишком отличался от обычного самурая Датэ-гун – просто здоровый бородатый лосяра в любимых на Севере черных доспехах. Но только упреки его от этого менее справедливыми не делались.

– Сакэ – это для полноты сервировки, – слегка покраснев, ответил Мицутада. – Сами же понимаете, дзунда-моти – кушанье сезонное: срок уборки эдомамэ – три-четыре дня, невозможно такое событие не отметить...

Он еще больше покраснел и оглянулся на товарищей. Оокурикара с деланным безразличием смотрел в окно, Кунинага, напротив, открыто пялился на дух Катакуриного меча. Дзунда заветривалась. Краденное сакэ стыло.

– Извините, – вздохнул Сёкудайкири. – Вы же знаете... то есть Вы еще не знаете, но узнаете, когда Вас воплотят, – токэн данси едят больше обычного человека. Нам нужно есть, чтобы восполнить запас энергии, а рацион здесь... – Взгляд цукумогами сделался тяжелее. – Война же, – быстро поправился Мицутада. – И еще более трудные послевоенные годы. Мы не хотели вас объедать. Мы бы сразу ушли, если б могли. Но мы, конечно, очень рады, что удалось побыть с нашим князем подольше, да...

Он понимал, что в свое оправдание надо сказать что-то еще, но не мог придумать, что. Кроме того, они впервые за все свои путешествия во времени столкнулись с настоящим духом меча, да еще и родственной группы. Что от него ждать, было непонятно. Считать ли его дружественным объектом – тем более. Хотя, кажется, никаких целей, кроме отстаивания интересов своего господина, этот клинок не преследовал. Сёкудайкири неловко замолчал.

– То есть если вы найдете дорогу, то уберетесь отсюда? – наконец спросил Катакурин меч, разглядывая поверх Датэгатан недоделанные моти и приготовленную для небольшого застолья посуду. При виде миски с дзундой у него снова дернулся глаз.

Мицутада поспешно кивнул.

– Мы уже и сами пытались по-всякому: и кубик бросали, и...

– К богам взывать надобно, – буркнул цукумогами и мотнул головой. – А ну быстро умылись и стали вон там, в уголок.

Не дожидаясь ответа, он сам первым ополоснул лицо и руки, затем вынул прямо из воздуха лист чистой белой бумаги, сложил три человекоподобные фигурки, что-то пошептал над ними и сунул за пазуху, из остатков же нарезал тонких полосок. Рисовая солома, приготовленная на растопку, пошла на веревку, концы которой Кокурю связал вместе, получив импровизированный круг, который украсил нарезанной бумагой и подвесил на крюк над дверями. Другую часть бумажных полосок он, после краткой молитвы, раскидал по кухне.

Завершив эти приготовления, цукумогами сложил ладони и начал читать обращение к богам Высокой равнины Неба.

Цурумару следил за ним горящими глазами.

– О-хараэ! – воскликнул он, когда Кокурю закончил возиться с соломой. – А ведь это мысль! Он  меч священника, да еще и служителя Хатимана, может получиться!

– Ты тоже меч священника, – фыркнул Оокурикара. – Толку с тебя было...

Журавль широко усмехнулся и вдруг перевернул на него целую бадейку с водой.

– Я – меч священника внутри ситуации, а он – меч священника вне ситуации, – заявил он и облил уже Мицутаду. – Шевелитесь! Вы на своего князя на десять лет вперед налюбовались, пора и честь знать!

Он схватил оставшуюся бадейку и вывернул ее на себя.

– Вакэикадзути-но микото, Ямато Такэру-но микото, великая Окинагатарасихимэ-но микото, да обратится на нас ваш божественный взгляд, да позволит нам разорвать эту временную петлю и вернуться домой! Божественная сила очищения, все разновидности осквернения, все зло и скверну, мешающую нам вернуться, изгони и вычисти, дорогу чистую, дорогу легкую, дорогу в дом наш теперешний – отвори и открой!

Кокурю хлопнул в ладони и бросил через веревочный круг три фигурки. В кухне раздался небольшой хлопок, и все пропало.

 

***

– Я... – начал не понимающий, как он здесь оказался, Катакура Кодзюро, ошарашено тряся головой и оглядывая покои, набитые встревоженными вассалами, разваленной ширмой, разбросанными по полу мечами и пришедшим в негодность доспехом Одноглазого Дракона. Сам Одноглазый Дракон маячил у него перед носом, тщательно пытаясь твоей тощей статурой заслонить обзор. – Я... МАСАМУНЭ-САМА, ВЫ ЧТО, ОПЯТЬ ЕЗДИЛИ К САНАДЕ?!

– Упс, – сказал Докуганрю. – Кажется, это вариант со скандалом.