СОГА и Сога
Aug. 17th, 2019 17:17![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
ahotoraЯ тут случайно (тм) упоролась и перевела торанбовский мюзикл СОГА. В процессе оказалось, что, помимо сабов, надо писать простыню пояснений, потому что добрые люди сценаристы сделали вместо обычного трехгрошового мю полноценную согамоно со всеми ее отсылками и цитатами, и с этим всем добром надо что-то срочно делать.
Поэтому вот простыня, а сабы я выдам лично в зубы жаждущим здесь или на тви. Стрим рипнули тут, человека можно просить, он адекватный: https://metallschrott.tumblr.com
СОГА разительно отличается от всех остальных мюзиклов (да и постановок) ТР.
Во-первых, на первый взгляд она не имеет ни малейшего отношения к миру ТР, кроме цвета волос, оторочек рукавов и кисточек на шнурках хаори главных героев.
Во-вторых, в ней появляется женщина, а женщин у нас в мир ТР до сих пор категорически не пускали, за исключением свежего эпизодического послабления в лице дополовозрелой козявки, к которой аудитория питать конкурентные чувства никак не способна.
Ну и, в третьих, СОГА – фактически не мюзикл, а пьеса. Большей частью кабуки, меньшей (но крайне существенной) – Но и Дзёрури. В ней, как и в Кабуки, используются чередование рифмованной стихотворной части с нерифмованными диалогами и сменой стиля в словах рассказчика+масса цитат из оригинальной «Повести о братьях Сога» и других классических имеющих отношение к делу источников.
Кроме того, есть еще огромная вероятность, что это не просто пьеса, но поминальное мероприятие, направленное на умиротворение духа погибших братьев Сога.
Однако по порядку.
1.
Действие СОГА основано на одной из так называемых «гунки», то есть военных повестей, к которым принадлежат, например, «Повесть о доме Тайра» и «Повесть о великом мире», – Сога-моногатари («Сказ/Повесть о братьях Сога», рассказывающей о мести двух братьев убийце своего отца.
Еще до прихода Минамото Ёритомо к власти в крупном военном семействе с побережья залива Сагами произошло горе – наследники главы дома умерли раньше него самого, и он встал перед вопросом, кому передавать землю. В результате владения были поделены следующим образом – главным наследником стал сын падчерицы (при этом все полагали, падчерице сына сделал сам глава дома, но нигде это официально не признавалось), а в побочной линии оказался сын одного из его сыновей. Естественно, это не могло не раздражать этого самого сына, который вполне заслуженно считал себя прямой ветвью, поэтому после смерти главы рода он стал ждать удобного момента.
И дождался – его соперник заболел и умер, оставив после себя девятилетнего сына, которого наш герой взял под опеку – а вместе с ним и все родовые владения. Мальчик получил хорошее воспитание, попал по протекции опекуна к императорскому двору на хорошую должность – но землю опекун ему отдавать во владение не спешил. Более того, когда мальчик заарачился, опекун развел его со своей дочерью (которую до этого женил на нем) и добился у столичных чиновников лишения его права на владение землей. Заметим в скобках, что столичные чиновники совершенно правильно взяли сторону более «легитимного» наследника, которым являлся опекун, а не сына сына второй жены от первого брака, которым был мальчик.
Мальчику это не понравилось, и он послал слуг убить опекуна, те подстерегли его на охоте, но промахнулись и вместо опекуна убили его старшего сына и наследника.
И вот с этого момента начинается история кровной мести. Мать осиротевших детей (а у погибшего было три сына, один из которых был выведен из наследования и воспитывался отдельно) опекун выдал вторично замуж за их всех общего родича Сога Таро, и они стали носить фамилию Сога.
Опекун, дедушка братьев Сога, взял ссыльного тогда Минамото Ёритомо под надзор, тот связался с его дочерью, родился ребенок, которого опекун в страхе утопил, а дочь перевыдал замуж. Не менее печальная судьба ждала и самого Ёритомо, если бы младший из оставшихся сыновей опекуна, не разделявший категоричности решений своего папеньки, не помог ему бежать к Ходзё.
Неудавшийся же мститель позже примкнул к Минамото Ёритомо и дослужился до верхов в его управлении.
Придя к власти, Ёритомо первым делом прибил второго мужа своей первой любви и послал за ее папенькой, который хорошо намек понял и предпочел самозарезаться. Стоит ли говорить, что вся земля вновь была передана под начало того самого сына сына падчерицы.
Таким образом, братья Сога оказались в очень двойственном положении: с одной стороны, их дедушка был личным врагом сегуна, а обидчик их отца находился у сегуна в фаворе, с другой, их приемный отец Сога Таро также служил Ёритомо и был им обласкан, а их тетки с материнской и отцовской стороны повыходили замуж за ближайших Ёритоминых сподвижников – Миура, Ходзё (кстати, именно от Ходзё Токимунэ, проводившим над ним гэмпуку, младший Сога имеет слог во «взрослом» имени), Хатакэяма, Вада и других – и во всех этих домах к сиротам хорошо относились.
«Сказ» говорит о том, что братья (как минимум старший – и это хорошо показано в СОГА) решились на месть с самого начала, как узнали о гибели отца. Матушка же их прекрасно понимала, чем это кончится для ее детей, и, хотя вначале только и мечтала о гибели врага, позже решила, что жизнь детей ей важнее, и всячески пыталась этому воспрепятствовать. Кстати, именно матушке принадлежит тот самый крылатый афоризм про модус операнди сегуната Минамото – что при Тайра еще можно было куда-то сбежать и там тихо жить, а при Минамото тебя достанут и с того света.
Послушав, как братья обсуждают планы мести (старшему 13, младшему 11), матушка решила их развести: над старшим провели обряд первой прически (гэмпуку) и сделали наследником, младшего же услали к настоятелю монастыря в качестве тиго.
Тут надо сделать отступление и вспомнить, что такое тиго, при упоминании которого у японцев сразу появляется понимающая ухмылка.
Тиго – это паж, личный служка при монахе высокого ранга, выполняющий его поручения, немножко учащийся буддизму и всяким приличным наукам типа чистописания и (обычно) множко – сексу. Не трахать тиго практически нельзя. Конечно, если в тиго оказывался сын кого-то из императорской фамилии или Фудзивара, вероятность секса снижалась, но внук государевого преступника, несмотря на все его связи... В «Сказе» это косвенно подтверждается, например, интересной постановкой фразы младшего при известии о том, что матушка хочет свести старшего с какой-нибудь дамой (дабы выбить половым клином мысли о мести): «Для меня, Токимунэ, так все обернулось, что бессмысленно встречаться с женщинами. А тебе, старший брат мой, скучно?». Ну, и исключительная любовь настоятеля к младшему, вылившаяся в дарение родового Минамотовского меча, невзирая на то, что вычислить того, кто это сделал, было бы проще простого.
Вообще, по внимательному перепрочтению «Сказа» у меня окончательно сформировалось впечатление, что младший таки был гомосексуален, причем объектом его любви являлся именно старший. И участие старшего в становлении этой связи весьма весомое («разрушительница крепостей» мадемуазель Тора, к которой старший в целях маскировки стал ходить после настояний матушки, и их последующий роман ничуть не мешают этому заключению – во-первых, в Японии вполне нормально было переходить от гомосексуальных отношений в юности к гетеросексуальным в качестве «взросления», а во-вторых, если учесть версии исследователей о том, что «Сказ» строился на основании рассказов этой самой Торы, ее роль в отношениях со старшим могла быть и сильно преувеличена ею самой).
Однако вернемся к мести.
Младший сбежал из монастыря в ночь перед постригом. Сбежал к старшему и старшего же просил помощи и направлении. Старший отвел его к Ходзё Токимунэ, который провел над младшим обряд гэмпуку, на чем буддийская карьера младшего закончилась. Маменька, узнав об этом, младшего стала усиленно игнорировать. Младший поселился у старшего, и теперь ничто не мешало им готовиться к мести. Собственно, все последующие 3 года они пытались совершить задуманное, но у них постоянно срывались планы (при этом об их планах отомстить во что бы то ни стало знали все, включая Ёритомо, и целенаправленно не мешали).
Наконец Ёритомо устроил несколькодневную охоту под горой Фудзи, и братья смогли подобраться к своему врагу. Убивали они его в оригинале ночью, в ставке Ёритомо, предварительно разбудив, потому что не комильфо убивать спящего, а потом стали усиленно нарываться на бой с сегунскими вассалами, потому что быть казненным (а братьев за совершенное стопроцентно ждала казнь) – позор для воина. Старший таки погиб в бою, а вот младшего схватили живьем и казнили. Не в последнюю очередь потому, что братья так «успешно» организовали всю ситуацию, что у Ёритомо не было другого выхода.
Это – важный момент. Потому что исходно браться все же хотели схватиться с врагом в честном поединке – раз, и погибнуть сражаясь – два. Как мы видим, в жизни им это удалось это лишь частично (и к этому мы еще вернемся).
2. «Сказ о братьях Сога» стоит особняком в рядах гунки. Во-первых, потому что с бОльшей степенью вероятности его писали женщины. Во-вторых, потому что чаще всего его исполняли женщины (вот та самая рассказчица в СОГА – это как раз оно: слепая бродячая сказительница годзэ, которая ходит по всей Японии и поет-рассказывает куски из «Сога-моногатари»). В-третьих (и это нашло свое отражение даже в схемах постановки пьес по его мотивам в Кабуки), потому что в какой-то мере это поминальное произведение, как бы заупокойная служба по братьям, призванная потешить их дух на том свете. Пьесы по «Сога-моногатари», так называемые согамоно, традиционно исполняются от Нового года до начала лета (когда братья совершили свою месть), и в Кабуки, например, завершаются Сога-мацури, ранее бывшим своеобразным праздником для труппы, а потом ставшим и отдельной пьесой.
Более того, первые пьесы по истории братьев Сога были для Но и Дзёрури, а Но – это всегда обращение к богам и игра с богами/богами-духами героев. Об этом, кстати, говорит и начало СОГА, когда братья исполняют очень формальный танец в масках на лице.
То есть – и здесь мы опять сделаем зарубку в памяти – каждая согамоно призвана, в том числе, потешить дух братьев Сога.
3. Теперь посмотрим на структуру СОГА.
Пьесы Кабуки имеют очень характерную черту: помимо героев, в них есть рассказчик, сочетание относительно рифмованных кусков (песен) и «плейн текст», а также огромный пласт отсылок на классику.
СОГА построена аналогичным же образом: куски от рассказчицы-годзэ, песни братьев, диалоги, причем все эти элементы четко стилизованы под кабукинские тексты, невзирая на использование современной европейской мелодии в песнях.
Кроме того, костюмы героев – это прямая отсылка к кабукинской традиции. Братьев Сога всегда играют канонично – старший должен быть в кимоно с куликами, младший – с бабочками. Кстати, наиболее часто цвет их нарядов синий, как вот у Утагавы: https://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/d/db/Soga_Brüder.jpg
В туда же грим, в котором ходит мать, злодей и в котором появляются в конце братья. Это так называемый кумадори, характернейший кабукинский грим. Более того, грим братьев в СОГА абсолютно идентичен гриму братьев в пьесах Кабуки: младший раскрашен в мукимигума, что означает молодость и обостренное чувство справедливости (http://www2.ntj.jac.go.jp/dglib/modules/kabuki_dic/entry.php?entryid=1279) и играется в арагото, яростной манере (мукимигума для него – минимальный вариант раскраски, некоторые товарищи могут дойти и до более ярко выраженной страстности), а старший несет более мягкий грим, так как играется в вагото (мягкой, изящной манере). http://www2.ntj.jac.go.jp/dglib/modules/kabuki_dic/entry.php?entryid=1185
Вариант с обоими братьями в классическом исполнении: https://pbs.twimg.com/media/DktZD8oUUAA2dTM.jpg
Вполне очевидно, что перед нами одна из согамоно.
Более того, с огромной степенью вероятности, она таки является полноценной «похоронной» постановкой, поскольку:
• конец СОГА изменен таким образом, что воплощает исходное стремление братьев схватиться в честном поединке и умереть вместе и в бою (элемент умиротворения, абсолютно идентичный сеансу психотерапии, но для мертвых);
• Сокровища Гэндзи фактически не участвуют в пьесе – их выкатывают как сосуд, вместилище для духа братьев Сога. Чехлы на братках, обвешенные фудами с их именами – это маркер того, что человекоподобное вместилище братков (которые сами по себе исходно цукумогами, то есть духи вещи) сейчас относительно свободно и путем манипуляций годзэ («вместе с ними буду рассказывать их историю») сейчас заполнится/или добавится/ чужим духом. При этом, судя по всему, какая-то часть духа братков Минамото все же остается – и именно она позволяет изменить финал истории на более «доблестный»;
• в конце годзэ прямо говорит, что она рассказывала ради успокоения души братьев.
Потустороннесть самой годзэ вообще не нуждается в комментариях. Сколько она живет, если передает каждому следующему поколению историю о братьях Сога? Не маменькин ли это дух?
Итак, перед нами одна из согамоно, то есть пьес на основе «Сказа о братьях Сога», причем с сильными элементами обрядово-умиротворительного характера, в которой от ТР остались лишь одни братки Минамото, служащие сосудом для души братьев Сога.
Как и любая кабукинская пьеса, СОГА нашпигована отсылками и цитатами, как рождественский гусь – да простят меня создатели Сога-моногатари – яблоками.
Пойду по своим субтитрам в порядке появления развешенных ружей.
1. Мэй-мэй, ан-ан (Тьма, тьма непроглядная) – одновременно характеристика непроглядности темноты и тьмы (непонимания) буддийского плана в головах. Кроме того, может иметь коннотации с тьмой, из которой рождаются боги. Вот так скромно начали СОГА.
2. Цугомори ями (свет луны на исходе) – одновременно тьма, которая бывает, когда луна скрыта, и указание на то, что луны нет, так как время перед новолунием. Время разгула для нечисти. В буддийском смысле – никто тебя не выведет на Путь, ты блуждаешь во тьме непонимания, боги не смотрят за тобой, нет понимания, нет божественного ведения. (Из чего легко делается вывод, из какого потустороннего мира выходит годзэ).
3. Слово «сказание» пошло от слова «рассказывать» - традиционнейший зачин повестей-моногатари. Ранее уже использовался в ТР, причем обыгрывалось его прямое значение «моно» (вещи) «катари» (говорят), так как мечи в ТР – оживленные духи вещей.
4. Итиман и Хакоо – детские имена братьев Сога. Дзюро и Горо – взрослые внутрисемейные (то есть человек со стороны не мог называть тебя по ним), Сукэнари и Токимунэ – взрослые «внешние» (то есть так тебя должны были называть чужие люди). В имени Хакоо (царь из Хако) прямая отсылка к синтобуддийскому божеству (гонгэн) гор Хаконэ, находящихся рядом с местом, где жили братья).
5. «Про потомка в одиннадцати поколениях императора Уда...» - прямая вставка из неканоничных списков «Сога-моногатари», которая считается более поздней и «театральной», украшательной, так как в реальности ни к какому Уда семья отношения не имела.
6. «Итиман и Хакоо очень ладили друг с другом...» - точно так же подчеркивается это и в оригинальной повести.
7. «Бляк-бляк-бляк-бабочка» - стилизация под детскую песенку. Тэтэфуфу – это и есть бабочковая звукопередача, одновременно бабочка, тинтин-тирорин – аналогично звукоподражание и название одного из самых распространенных видов сверчка в Японии, соснового. Классиками пришлось перевести кэнкэнпа – действительно один из видов игры в классики, традиционный для Японии.
8. В песенке, помимо стилизации под ясельные песенки, есть еще одна прямая цитата из Сога-моногатари – «Словно тень, ходим друг за дружкой» (в оригинале – братья следовали друг за другом, как тень за вещью, ее отбрасывающей).
9. Аниуэ, Братик, вы – младший обращается к старшему, как полагалось в то время в приличных семьях, на «вы», но мягко. Позже он перейдет на более знакомое нам «анидзя» - все тот же вежливый вариант, но чуть более жесткий (мужЫг!). Аналогично, -уэ («верх») добавляется к «хаха» (матушка, вы) и «тити» (батюшка, вы).
10. Гуси. Перелетные гуси (под которыми в классике подразумевают не только конкретного гуся-пискульку, а целую группу птиц) – символ семейных связей. В «Сказе» также используется этот мотив, но в «Сказе» есть еще и другие маркеры, а в СОГА обрезали всё остальное и сконцентрировались на гусе, которого дальше будут обыгрывать постоянно и множественно. Строго по театральным традициам.
11. Цветок, который младший дарит маменьке – это горечавка, мон Минамото.
12. «На востоке в небесах встала-поплыла луна» - помимо гусей, являющихся киго, то есть сезонным словом, литературное указание на позднюю осень, когда небо яркое лишь на востоке. Кроме того, восток – мест, где живут братья.
13. «До полнолуния остался лишь день» - дословно «луна 13-го дня». Луной принято любоваться в полнолуние, но человек утонченный не любит определенности. Более изящно любоваться на луну, когда она еще немножко не полная, чему и учит братьев мать. Тоже указание на сезон – луной любуются осенью.
14. Выход злодея полностью кабукинский. От грима до динамики.
15. «Я отомщу за отца!» - строго по оригиналу. Там Итиман тоже высказал эту мысль. Еще и за отцовским оружием потянулся.
16. «Дует ветер ледяной» (Хьюру-ри хьюру-ри-ра) – звук ветра, когда у тебя зима на душе (СИК!)
17. Нама амида буцу – Славься, будда Амида ( «Упокой, будда Амида, его душу») в переводе, поскольку является наиболее распространенной поминальной молитвой.
18. «Развеем же нашу тоску местью» (その無念晴らして見せよう) – «попробуем же развеять тоску» в то время означало лишь одно – утолим нашу печаль хорошей местью. Встречается во множестве гунки, в том числе периода Сэнгоку. Так что старший хочет не забыть о печалях, а просто прирезать врага отца.
19. «Иди сюда, проводи батюшку» - буддийская терминология совершения похоронного обряда, имеется в виду проводить в последний путь. Отсюда младший не понимает, куда надо провожать батюшку – он что, все еще среди них?
20. «Ах, когда вы потом наконец осознаете, что произошло, вы поймете, до чего это было низко!» - в смысле вы поймете – и тут же, конечно же. решите, что без мести это оставить невозможно.
21. «У этих братьев-гусей есть батюшка. А у нас... уже...» - прямая цитата из «Сога-моногатари».
22. «Младший же, Хакоо, в тоске по отцу целыми днями увлажнял рукава» - классический оборот повестей.
23. «К чьим горестям-печалям ты прильнул» - лучше всего выражает старинное слово «прилепиться». Вся песня строится на том, что младший залип на страданиях, а старший начал двигаться вперед, и младший поменял свою точку опоры – он хочет быть со старшим, прилепиться к нему. Ну, а старший предлагает в качестве точки опоры свое сердце. БЕЗ КОММЕНТАРИЕВ, СПАСИБО ЗА СОХРАНЕННУЮ ЛИРИЧЕСКУЮ ЛИНИЮ ОРИГИНАЛЬНОЙ ПОВЕСТИ, ДОРОГИЕ СОЗДАТЕЛИ.
24. « Я на себе ловлю твой острый взгляд» - очень много запаковано в японскую фразу. Ринтоситэ – это и командный, и пристальный, и требовательный, и уважительный в одном флаконе. Младший со старшего глаз не сводит, и старший об этом прекрасно знает. И только для младшего держится и хочет, чтобы младший видел лишь лучшее в нем.
25. «И из глубин ее поднялся и возглавил ее тот» - «глубинами» переведено буквально «сердцевина мандалы Чрева», буддийское понятие , означающее центр мира. Пупом земли, в общем, центром смуты стал Ёритомо.
26. Бренны деянья земные, исчезли герои, как сновиденье – две цитаты, слепленные в одну: начало Повести о доме Тайра (звон колоколов Гиона возвещает нам о бренности земных деяний» + хайку Басё (летние травы там, где исчезли герои, как сновиденье), взято в переводе Марковой и Львовой. Вот эти «остатки снов героев/воинов» уже использованы в мире ТР как название спектакля о судьбе Ёсицунэ, поскольку хайку Басё писал как раз на месте его гибели, в Хираидзуми, и писал как раз о нем.
27. Хакоо же, покинувший дом Сога, вступил в ряды монашеской братии и молился гонгэнам Хаконэ: гонгэны – это синтобуддийское божество. В Хаконэ очень сильны традиции ямабуси. Кроме того, Хаконэ относительно близко, и в «Сказе» младший ходит домой, когда его отпускают.
28. Мака хання харамита сингё – настоятель (а бэтто – не столько настоятель, сколько глава общины, потому что у храмов Хаконэ нет фактического настоятеля из-за вот той самой общинной традиции ямабуси) читает Сутру Сердца – одну из центральных для вида буддизма, который он исповедует. Далее (эраяття эраяття ёй ёй ёй ёй) он переходит на народную песню Соран-Буси, которую традиционно поют и танцуют на фестивалях, особенно на Обоновских, поэтому младший радостно подхватывает и продолжает: «Хай-хай». Эта же песня использовалась и в фестивалях (сай) ТР, то есть у нас тут двойная цитата. Соран в переводе – что-то наподобие «тянем-потянем», так как песня исходно рыбацкая и этими возгласами мотивировалось вытягивание сетей (в танце это сохранилось).
29. «Слышно ли тебе сей звук – проходят дни, сменяется весной весна» - песня о «изукрашивании» (расцвете) сезонов, проходящих один за другим, и, одновременно, про укрепление и усовершенствование мастерства и связей. あやなす – это как раз про одно и другое. Дальнейшее раскрытие песни и про то, как крепнет решимость братьев, и про то, как «проходят дни, летят года» (у нас акцент на пролете, у японцев – на расцвете, становлении каждого сезона). Сакура – киго весны, барабанящий (пара-пара – это такой довольно сильный дождь) дождь – это лето, ветер соё-соё (гнущий траву/листья ветер) – осень, ну и со снегом все понятно. Интересно, что употребляется два разных слова для клятв/обетов – за отца, который давался братьями, и некое другое взаимное обещание, которым обменялись братья. БЕЗ КОММЕНТАРИЕВ, НО СПАСИБО ЗА НАМЕКИ НА «СКАЗ».
30. И потому, натянув луки, последовали за Минамото – образное выражение, то есть взяли оружие в руки (во времена Минамото основным оружием воина был не меч, а лук и стрелы, «берущие в руки лук и стрелы» = воины)
31. Каждый день перед буддой Шакьямуни «дай мне убить этого человека» просил – прямая цитата из «Сога-моногатари».
32. но лишь увидев их, всё понял настоятель – прямая цитата из «Сога-моногатари».
33. Настоятель таки действительно дарит младшему Хидзамару. Что интересно, в более поздних списках Сога-моногатари может фигурировать Хигэкири (под именем Томокири) – и эта одна из путаниц с братками Минамото. Кстати, одна из согамоно посвящена тому, как у Кавадзу Сабуро сперли отданный ему на хранение Хигэкири (Томокири) и заверте...
34. Нам наяву/Встретиться уж не придется Но и во сне/Увижу твой образ И истлеют от слез рукава – настоятель цитирует свою танка из «Сога-моногатари». Оказывается, в современных адаптированных списках танок нет, и японки долго ломали голову, пока нашли. А в переводе Онищенко – есть, за что ему огромное спасибо (перевод и использован). Аналогично танка братьев, когда они представляются перед боем.
35. Лишь матушке они собирались признаться во всем, что задумали – в оригинале старший хотел, но младший его остановил, абсолютно резонно указав, что никакая нормальная мать на такое детей не отпустит и не благословит. Так что они ходили только выпрашивать помилование для младшего – и таки выпросили (старший там со своим «это я во всем виноват, не трогайте Горо» вообще бесподобен).
36. Прощальный танец – повесть о братьях Сога входит в корпус так называемых «ковака-май», воинских танцев с речитативом. Наряду с повестями о Тайра и Минамото, Сога-моногатари является отдельным генератором тем для ковака-май.
37. Можно обратить отдельное внимание на одежду братьев в этом и последующих эпизодах – плиссированные бело-серые вставки дают четкую отсылку к гусиным крыльям.
38. Кстати, бабочка-заколка в хвосте у старшего (у младшего не рассмотрела). Если у младшего птичка – у нас полный комплект. Если только бабочки – то просто души.
39. Хиган – с одной стороны, братья говорят об обете и это четко прописано в кандзях текста песни, с другой, хиган – это переход на тот свет, и все японоговорящие это прекрасно знают. Отсюда постоянно сквозящая тема «в последний раз», красоты смертного часа в устах братьев.
40. Облавная охота – одновременно развлечение и масштабные учения. Гоняли оленей и вели строгий счет, кто скольких смог застрелить.
41. Танка старшего «Если верны вы//Извечные боги/Клятве своей/То сведете с врагом отца/Дадите отмщенье нам» начинается с тихаябуру (тихаяфуру). С одной стороны, мальчик отлично знает Кодзики и пользуется его зачином в обращении к богам, с другой – ой мама дорогая, как японская литература досношала это тихаябуру – вплоть до галиматьи, которую. пытаясь выглядеть наукообразно, толкает один из героев ракуго. И, кстати, именно этот вариант современные японцы и знают лучше всего.
42. ...сведете назавтра с врагом – так в оригинальной танка. Дело в том, что братья писали свои танка в святилище Хаконэ, НАКАНУНЕ отбытия к подножью Фудзи. В СОГА текст остался без изменений, но звучит странно.
43. Снова и снова, вплоть до нынешних времен – годзэ рассказывает из поколения в поколения, и вот добралась со своим сказом и до эпохи Рэйва, то есть до нынешних времен. Конец СОГА совпадает с ее началом, сказительница говорит одни и те же слова, лишь по-другому выставляя на них акцент. Круг замкнут.
Поэтому вот простыня, а сабы я выдам лично в зубы жаждущим здесь или на тви. Стрим рипнули тут, человека можно просить, он адекватный: https://metallschrott.tumblr.com
СОГА разительно отличается от всех остальных мюзиклов (да и постановок) ТР.
Во-первых, на первый взгляд она не имеет ни малейшего отношения к миру ТР, кроме цвета волос, оторочек рукавов и кисточек на шнурках хаори главных героев.
Во-вторых, в ней появляется женщина, а женщин у нас в мир ТР до сих пор категорически не пускали, за исключением свежего эпизодического послабления в лице дополовозрелой козявки, к которой аудитория питать конкурентные чувства никак не способна.
Ну и, в третьих, СОГА – фактически не мюзикл, а пьеса. Большей частью кабуки, меньшей (но крайне существенной) – Но и Дзёрури. В ней, как и в Кабуки, используются чередование рифмованной стихотворной части с нерифмованными диалогами и сменой стиля в словах рассказчика+масса цитат из оригинальной «Повести о братьях Сога» и других классических имеющих отношение к делу источников.
Кроме того, есть еще огромная вероятность, что это не просто пьеса, но поминальное мероприятие, направленное на умиротворение духа погибших братьев Сога.
Однако по порядку.
1.
Действие СОГА основано на одной из так называемых «гунки», то есть военных повестей, к которым принадлежат, например, «Повесть о доме Тайра» и «Повесть о великом мире», – Сога-моногатари («Сказ/Повесть о братьях Сога», рассказывающей о мести двух братьев убийце своего отца.
Еще до прихода Минамото Ёритомо к власти в крупном военном семействе с побережья залива Сагами произошло горе – наследники главы дома умерли раньше него самого, и он встал перед вопросом, кому передавать землю. В результате владения были поделены следующим образом – главным наследником стал сын падчерицы (при этом все полагали, падчерице сына сделал сам глава дома, но нигде это официально не признавалось), а в побочной линии оказался сын одного из его сыновей. Естественно, это не могло не раздражать этого самого сына, который вполне заслуженно считал себя прямой ветвью, поэтому после смерти главы рода он стал ждать удобного момента.
И дождался – его соперник заболел и умер, оставив после себя девятилетнего сына, которого наш герой взял под опеку – а вместе с ним и все родовые владения. Мальчик получил хорошее воспитание, попал по протекции опекуна к императорскому двору на хорошую должность – но землю опекун ему отдавать во владение не спешил. Более того, когда мальчик заарачился, опекун развел его со своей дочерью (которую до этого женил на нем) и добился у столичных чиновников лишения его права на владение землей. Заметим в скобках, что столичные чиновники совершенно правильно взяли сторону более «легитимного» наследника, которым являлся опекун, а не сына сына второй жены от первого брака, которым был мальчик.
Мальчику это не понравилось, и он послал слуг убить опекуна, те подстерегли его на охоте, но промахнулись и вместо опекуна убили его старшего сына и наследника.
И вот с этого момента начинается история кровной мести. Мать осиротевших детей (а у погибшего было три сына, один из которых был выведен из наследования и воспитывался отдельно) опекун выдал вторично замуж за их всех общего родича Сога Таро, и они стали носить фамилию Сога.
Опекун, дедушка братьев Сога, взял ссыльного тогда Минамото Ёритомо под надзор, тот связался с его дочерью, родился ребенок, которого опекун в страхе утопил, а дочь перевыдал замуж. Не менее печальная судьба ждала и самого Ёритомо, если бы младший из оставшихся сыновей опекуна, не разделявший категоричности решений своего папеньки, не помог ему бежать к Ходзё.
Неудавшийся же мститель позже примкнул к Минамото Ёритомо и дослужился до верхов в его управлении.
Придя к власти, Ёритомо первым делом прибил второго мужа своей первой любви и послал за ее папенькой, который хорошо намек понял и предпочел самозарезаться. Стоит ли говорить, что вся земля вновь была передана под начало того самого сына сына падчерицы.
Таким образом, братья Сога оказались в очень двойственном положении: с одной стороны, их дедушка был личным врагом сегуна, а обидчик их отца находился у сегуна в фаворе, с другой, их приемный отец Сога Таро также служил Ёритомо и был им обласкан, а их тетки с материнской и отцовской стороны повыходили замуж за ближайших Ёритоминых сподвижников – Миура, Ходзё (кстати, именно от Ходзё Токимунэ, проводившим над ним гэмпуку, младший Сога имеет слог во «взрослом» имени), Хатакэяма, Вада и других – и во всех этих домах к сиротам хорошо относились.
«Сказ» говорит о том, что братья (как минимум старший – и это хорошо показано в СОГА) решились на месть с самого начала, как узнали о гибели отца. Матушка же их прекрасно понимала, чем это кончится для ее детей, и, хотя вначале только и мечтала о гибели врага, позже решила, что жизнь детей ей важнее, и всячески пыталась этому воспрепятствовать. Кстати, именно матушке принадлежит тот самый крылатый афоризм про модус операнди сегуната Минамото – что при Тайра еще можно было куда-то сбежать и там тихо жить, а при Минамото тебя достанут и с того света.
Послушав, как братья обсуждают планы мести (старшему 13, младшему 11), матушка решила их развести: над старшим провели обряд первой прически (гэмпуку) и сделали наследником, младшего же услали к настоятелю монастыря в качестве тиго.
Тут надо сделать отступление и вспомнить, что такое тиго, при упоминании которого у японцев сразу появляется понимающая ухмылка.
Тиго – это паж, личный служка при монахе высокого ранга, выполняющий его поручения, немножко учащийся буддизму и всяким приличным наукам типа чистописания и (обычно) множко – сексу. Не трахать тиго практически нельзя. Конечно, если в тиго оказывался сын кого-то из императорской фамилии или Фудзивара, вероятность секса снижалась, но внук государевого преступника, несмотря на все его связи... В «Сказе» это косвенно подтверждается, например, интересной постановкой фразы младшего при известии о том, что матушка хочет свести старшего с какой-нибудь дамой (дабы выбить половым клином мысли о мести): «Для меня, Токимунэ, так все обернулось, что бессмысленно встречаться с женщинами. А тебе, старший брат мой, скучно?». Ну, и исключительная любовь настоятеля к младшему, вылившаяся в дарение родового Минамотовского меча, невзирая на то, что вычислить того, кто это сделал, было бы проще простого.
Вообще, по внимательному перепрочтению «Сказа» у меня окончательно сформировалось впечатление, что младший таки был гомосексуален, причем объектом его любви являлся именно старший. И участие старшего в становлении этой связи весьма весомое («разрушительница крепостей» мадемуазель Тора, к которой старший в целях маскировки стал ходить после настояний матушки, и их последующий роман ничуть не мешают этому заключению – во-первых, в Японии вполне нормально было переходить от гомосексуальных отношений в юности к гетеросексуальным в качестве «взросления», а во-вторых, если учесть версии исследователей о том, что «Сказ» строился на основании рассказов этой самой Торы, ее роль в отношениях со старшим могла быть и сильно преувеличена ею самой).
Однако вернемся к мести.
Младший сбежал из монастыря в ночь перед постригом. Сбежал к старшему и старшего же просил помощи и направлении. Старший отвел его к Ходзё Токимунэ, который провел над младшим обряд гэмпуку, на чем буддийская карьера младшего закончилась. Маменька, узнав об этом, младшего стала усиленно игнорировать. Младший поселился у старшего, и теперь ничто не мешало им готовиться к мести. Собственно, все последующие 3 года они пытались совершить задуманное, но у них постоянно срывались планы (при этом об их планах отомстить во что бы то ни стало знали все, включая Ёритомо, и целенаправленно не мешали).
Наконец Ёритомо устроил несколькодневную охоту под горой Фудзи, и братья смогли подобраться к своему врагу. Убивали они его в оригинале ночью, в ставке Ёритомо, предварительно разбудив, потому что не комильфо убивать спящего, а потом стали усиленно нарываться на бой с сегунскими вассалами, потому что быть казненным (а братьев за совершенное стопроцентно ждала казнь) – позор для воина. Старший таки погиб в бою, а вот младшего схватили живьем и казнили. Не в последнюю очередь потому, что братья так «успешно» организовали всю ситуацию, что у Ёритомо не было другого выхода.
Это – важный момент. Потому что исходно браться все же хотели схватиться с врагом в честном поединке – раз, и погибнуть сражаясь – два. Как мы видим, в жизни им это удалось это лишь частично (и к этому мы еще вернемся).
2. «Сказ о братьях Сога» стоит особняком в рядах гунки. Во-первых, потому что с бОльшей степенью вероятности его писали женщины. Во-вторых, потому что чаще всего его исполняли женщины (вот та самая рассказчица в СОГА – это как раз оно: слепая бродячая сказительница годзэ, которая ходит по всей Японии и поет-рассказывает куски из «Сога-моногатари»). В-третьих (и это нашло свое отражение даже в схемах постановки пьес по его мотивам в Кабуки), потому что в какой-то мере это поминальное произведение, как бы заупокойная служба по братьям, призванная потешить их дух на том свете. Пьесы по «Сога-моногатари», так называемые согамоно, традиционно исполняются от Нового года до начала лета (когда братья совершили свою месть), и в Кабуки, например, завершаются Сога-мацури, ранее бывшим своеобразным праздником для труппы, а потом ставшим и отдельной пьесой.
Более того, первые пьесы по истории братьев Сога были для Но и Дзёрури, а Но – это всегда обращение к богам и игра с богами/богами-духами героев. Об этом, кстати, говорит и начало СОГА, когда братья исполняют очень формальный танец в масках на лице.
То есть – и здесь мы опять сделаем зарубку в памяти – каждая согамоно призвана, в том числе, потешить дух братьев Сога.
3. Теперь посмотрим на структуру СОГА.
Пьесы Кабуки имеют очень характерную черту: помимо героев, в них есть рассказчик, сочетание относительно рифмованных кусков (песен) и «плейн текст», а также огромный пласт отсылок на классику.
СОГА построена аналогичным же образом: куски от рассказчицы-годзэ, песни братьев, диалоги, причем все эти элементы четко стилизованы под кабукинские тексты, невзирая на использование современной европейской мелодии в песнях.
Кроме того, костюмы героев – это прямая отсылка к кабукинской традиции. Братьев Сога всегда играют канонично – старший должен быть в кимоно с куликами, младший – с бабочками. Кстати, наиболее часто цвет их нарядов синий, как вот у Утагавы: https://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/d/db/Soga_Brüder.jpg
В туда же грим, в котором ходит мать, злодей и в котором появляются в конце братья. Это так называемый кумадори, характернейший кабукинский грим. Более того, грим братьев в СОГА абсолютно идентичен гриму братьев в пьесах Кабуки: младший раскрашен в мукимигума, что означает молодость и обостренное чувство справедливости (http://www2.ntj.jac.go.jp/dglib/modules/kabuki_dic/entry.php?entryid=1279) и играется в арагото, яростной манере (мукимигума для него – минимальный вариант раскраски, некоторые товарищи могут дойти и до более ярко выраженной страстности), а старший несет более мягкий грим, так как играется в вагото (мягкой, изящной манере). http://www2.ntj.jac.go.jp/dglib/modules/kabuki_dic/entry.php?entryid=1185
Вариант с обоими братьями в классическом исполнении: https://pbs.twimg.com/media/DktZD8oUUAA2dTM.jpg
Вполне очевидно, что перед нами одна из согамоно.
Более того, с огромной степенью вероятности, она таки является полноценной «похоронной» постановкой, поскольку:
• конец СОГА изменен таким образом, что воплощает исходное стремление братьев схватиться в честном поединке и умереть вместе и в бою (элемент умиротворения, абсолютно идентичный сеансу психотерапии, но для мертвых);
• Сокровища Гэндзи фактически не участвуют в пьесе – их выкатывают как сосуд, вместилище для духа братьев Сога. Чехлы на братках, обвешенные фудами с их именами – это маркер того, что человекоподобное вместилище братков (которые сами по себе исходно цукумогами, то есть духи вещи) сейчас относительно свободно и путем манипуляций годзэ («вместе с ними буду рассказывать их историю») сейчас заполнится/или добавится/ чужим духом. При этом, судя по всему, какая-то часть духа братков Минамото все же остается – и именно она позволяет изменить финал истории на более «доблестный»;
• в конце годзэ прямо говорит, что она рассказывала ради успокоения души братьев.
Потустороннесть самой годзэ вообще не нуждается в комментариях. Сколько она живет, если передает каждому следующему поколению историю о братьях Сога? Не маменькин ли это дух?
Итак, перед нами одна из согамоно, то есть пьес на основе «Сказа о братьях Сога», причем с сильными элементами обрядово-умиротворительного характера, в которой от ТР остались лишь одни братки Минамото, служащие сосудом для души братьев Сога.
Как и любая кабукинская пьеса, СОГА нашпигована отсылками и цитатами, как рождественский гусь – да простят меня создатели Сога-моногатари – яблоками.
Пойду по своим субтитрам в порядке появления развешенных ружей.
1. Мэй-мэй, ан-ан (Тьма, тьма непроглядная) – одновременно характеристика непроглядности темноты и тьмы (непонимания) буддийского плана в головах. Кроме того, может иметь коннотации с тьмой, из которой рождаются боги. Вот так скромно начали СОГА.
2. Цугомори ями (свет луны на исходе) – одновременно тьма, которая бывает, когда луна скрыта, и указание на то, что луны нет, так как время перед новолунием. Время разгула для нечисти. В буддийском смысле – никто тебя не выведет на Путь, ты блуждаешь во тьме непонимания, боги не смотрят за тобой, нет понимания, нет божественного ведения. (Из чего легко делается вывод, из какого потустороннего мира выходит годзэ).
3. Слово «сказание» пошло от слова «рассказывать» - традиционнейший зачин повестей-моногатари. Ранее уже использовался в ТР, причем обыгрывалось его прямое значение «моно» (вещи) «катари» (говорят), так как мечи в ТР – оживленные духи вещей.
4. Итиман и Хакоо – детские имена братьев Сога. Дзюро и Горо – взрослые внутрисемейные (то есть человек со стороны не мог называть тебя по ним), Сукэнари и Токимунэ – взрослые «внешние» (то есть так тебя должны были называть чужие люди). В имени Хакоо (царь из Хако) прямая отсылка к синтобуддийскому божеству (гонгэн) гор Хаконэ, находящихся рядом с местом, где жили братья).
5. «Про потомка в одиннадцати поколениях императора Уда...» - прямая вставка из неканоничных списков «Сога-моногатари», которая считается более поздней и «театральной», украшательной, так как в реальности ни к какому Уда семья отношения не имела.
6. «Итиман и Хакоо очень ладили друг с другом...» - точно так же подчеркивается это и в оригинальной повести.
7. «Бляк-бляк-бляк-бабочка» - стилизация под детскую песенку. Тэтэфуфу – это и есть бабочковая звукопередача, одновременно бабочка, тинтин-тирорин – аналогично звукоподражание и название одного из самых распространенных видов сверчка в Японии, соснового. Классиками пришлось перевести кэнкэнпа – действительно один из видов игры в классики, традиционный для Японии.
8. В песенке, помимо стилизации под ясельные песенки, есть еще одна прямая цитата из Сога-моногатари – «Словно тень, ходим друг за дружкой» (в оригинале – братья следовали друг за другом, как тень за вещью, ее отбрасывающей).
9. Аниуэ, Братик, вы – младший обращается к старшему, как полагалось в то время в приличных семьях, на «вы», но мягко. Позже он перейдет на более знакомое нам «анидзя» - все тот же вежливый вариант, но чуть более жесткий (мужЫг!). Аналогично, -уэ («верх») добавляется к «хаха» (матушка, вы) и «тити» (батюшка, вы).
10. Гуси. Перелетные гуси (под которыми в классике подразумевают не только конкретного гуся-пискульку, а целую группу птиц) – символ семейных связей. В «Сказе» также используется этот мотив, но в «Сказе» есть еще и другие маркеры, а в СОГА обрезали всё остальное и сконцентрировались на гусе, которого дальше будут обыгрывать постоянно и множественно. Строго по театральным традициам.
11. Цветок, который младший дарит маменьке – это горечавка, мон Минамото.
12. «На востоке в небесах встала-поплыла луна» - помимо гусей, являющихся киго, то есть сезонным словом, литературное указание на позднюю осень, когда небо яркое лишь на востоке. Кроме того, восток – мест, где живут братья.
13. «До полнолуния остался лишь день» - дословно «луна 13-го дня». Луной принято любоваться в полнолуние, но человек утонченный не любит определенности. Более изящно любоваться на луну, когда она еще немножко не полная, чему и учит братьев мать. Тоже указание на сезон – луной любуются осенью.
14. Выход злодея полностью кабукинский. От грима до динамики.
15. «Я отомщу за отца!» - строго по оригиналу. Там Итиман тоже высказал эту мысль. Еще и за отцовским оружием потянулся.
16. «Дует ветер ледяной» (Хьюру-ри хьюру-ри-ра) – звук ветра, когда у тебя зима на душе (СИК!)
17. Нама амида буцу – Славься, будда Амида ( «Упокой, будда Амида, его душу») в переводе, поскольку является наиболее распространенной поминальной молитвой.
18. «Развеем же нашу тоску местью» (その無念晴らして見せよう) – «попробуем же развеять тоску» в то время означало лишь одно – утолим нашу печаль хорошей местью. Встречается во множестве гунки, в том числе периода Сэнгоку. Так что старший хочет не забыть о печалях, а просто прирезать врага отца.
19. «Иди сюда, проводи батюшку» - буддийская терминология совершения похоронного обряда, имеется в виду проводить в последний путь. Отсюда младший не понимает, куда надо провожать батюшку – он что, все еще среди них?
20. «Ах, когда вы потом наконец осознаете, что произошло, вы поймете, до чего это было низко!» - в смысле вы поймете – и тут же, конечно же. решите, что без мести это оставить невозможно.
21. «У этих братьев-гусей есть батюшка. А у нас... уже...» - прямая цитата из «Сога-моногатари».
22. «Младший же, Хакоо, в тоске по отцу целыми днями увлажнял рукава» - классический оборот повестей.
23. «К чьим горестям-печалям ты прильнул» - лучше всего выражает старинное слово «прилепиться». Вся песня строится на том, что младший залип на страданиях, а старший начал двигаться вперед, и младший поменял свою точку опоры – он хочет быть со старшим, прилепиться к нему. Ну, а старший предлагает в качестве точки опоры свое сердце. БЕЗ КОММЕНТАРИЕВ, СПАСИБО ЗА СОХРАНЕННУЮ ЛИРИЧЕСКУЮ ЛИНИЮ ОРИГИНАЛЬНОЙ ПОВЕСТИ, ДОРОГИЕ СОЗДАТЕЛИ.
24. « Я на себе ловлю твой острый взгляд» - очень много запаковано в японскую фразу. Ринтоситэ – это и командный, и пристальный, и требовательный, и уважительный в одном флаконе. Младший со старшего глаз не сводит, и старший об этом прекрасно знает. И только для младшего держится и хочет, чтобы младший видел лишь лучшее в нем.
25. «И из глубин ее поднялся и возглавил ее тот» - «глубинами» переведено буквально «сердцевина мандалы Чрева», буддийское понятие , означающее центр мира. Пупом земли, в общем, центром смуты стал Ёритомо.
26. Бренны деянья земные, исчезли герои, как сновиденье – две цитаты, слепленные в одну: начало Повести о доме Тайра (звон колоколов Гиона возвещает нам о бренности земных деяний» + хайку Басё (летние травы там, где исчезли герои, как сновиденье), взято в переводе Марковой и Львовой. Вот эти «остатки снов героев/воинов» уже использованы в мире ТР как название спектакля о судьбе Ёсицунэ, поскольку хайку Басё писал как раз на месте его гибели, в Хираидзуми, и писал как раз о нем.
27. Хакоо же, покинувший дом Сога, вступил в ряды монашеской братии и молился гонгэнам Хаконэ: гонгэны – это синтобуддийское божество. В Хаконэ очень сильны традиции ямабуси. Кроме того, Хаконэ относительно близко, и в «Сказе» младший ходит домой, когда его отпускают.
28. Мака хання харамита сингё – настоятель (а бэтто – не столько настоятель, сколько глава общины, потому что у храмов Хаконэ нет фактического настоятеля из-за вот той самой общинной традиции ямабуси) читает Сутру Сердца – одну из центральных для вида буддизма, который он исповедует. Далее (эраяття эраяття ёй ёй ёй ёй) он переходит на народную песню Соран-Буси, которую традиционно поют и танцуют на фестивалях, особенно на Обоновских, поэтому младший радостно подхватывает и продолжает: «Хай-хай». Эта же песня использовалась и в фестивалях (сай) ТР, то есть у нас тут двойная цитата. Соран в переводе – что-то наподобие «тянем-потянем», так как песня исходно рыбацкая и этими возгласами мотивировалось вытягивание сетей (в танце это сохранилось).
29. «Слышно ли тебе сей звук – проходят дни, сменяется весной весна» - песня о «изукрашивании» (расцвете) сезонов, проходящих один за другим, и, одновременно, про укрепление и усовершенствование мастерства и связей. あやなす – это как раз про одно и другое. Дальнейшее раскрытие песни и про то, как крепнет решимость братьев, и про то, как «проходят дни, летят года» (у нас акцент на пролете, у японцев – на расцвете, становлении каждого сезона). Сакура – киго весны, барабанящий (пара-пара – это такой довольно сильный дождь) дождь – это лето, ветер соё-соё (гнущий траву/листья ветер) – осень, ну и со снегом все понятно. Интересно, что употребляется два разных слова для клятв/обетов – за отца, который давался братьями, и некое другое взаимное обещание, которым обменялись братья. БЕЗ КОММЕНТАРИЕВ, НО СПАСИБО ЗА НАМЕКИ НА «СКАЗ».
30. И потому, натянув луки, последовали за Минамото – образное выражение, то есть взяли оружие в руки (во времена Минамото основным оружием воина был не меч, а лук и стрелы, «берущие в руки лук и стрелы» = воины)
31. Каждый день перед буддой Шакьямуни «дай мне убить этого человека» просил – прямая цитата из «Сога-моногатари».
32. но лишь увидев их, всё понял настоятель – прямая цитата из «Сога-моногатари».
33. Настоятель таки действительно дарит младшему Хидзамару. Что интересно, в более поздних списках Сога-моногатари может фигурировать Хигэкири (под именем Томокири) – и эта одна из путаниц с братками Минамото. Кстати, одна из согамоно посвящена тому, как у Кавадзу Сабуро сперли отданный ему на хранение Хигэкири (Томокири) и заверте...
34. Нам наяву/Встретиться уж не придется Но и во сне/Увижу твой образ И истлеют от слез рукава – настоятель цитирует свою танка из «Сога-моногатари». Оказывается, в современных адаптированных списках танок нет, и японки долго ломали голову, пока нашли. А в переводе Онищенко – есть, за что ему огромное спасибо (перевод и использован). Аналогично танка братьев, когда они представляются перед боем.
35. Лишь матушке они собирались признаться во всем, что задумали – в оригинале старший хотел, но младший его остановил, абсолютно резонно указав, что никакая нормальная мать на такое детей не отпустит и не благословит. Так что они ходили только выпрашивать помилование для младшего – и таки выпросили (старший там со своим «это я во всем виноват, не трогайте Горо» вообще бесподобен).
36. Прощальный танец – повесть о братьях Сога входит в корпус так называемых «ковака-май», воинских танцев с речитативом. Наряду с повестями о Тайра и Минамото, Сога-моногатари является отдельным генератором тем для ковака-май.
37. Можно обратить отдельное внимание на одежду братьев в этом и последующих эпизодах – плиссированные бело-серые вставки дают четкую отсылку к гусиным крыльям.
38. Кстати, бабочка-заколка в хвосте у старшего (у младшего не рассмотрела). Если у младшего птичка – у нас полный комплект. Если только бабочки – то просто души.
39. Хиган – с одной стороны, братья говорят об обете и это четко прописано в кандзях текста песни, с другой, хиган – это переход на тот свет, и все японоговорящие это прекрасно знают. Отсюда постоянно сквозящая тема «в последний раз», красоты смертного часа в устах братьев.
40. Облавная охота – одновременно развлечение и масштабные учения. Гоняли оленей и вели строгий счет, кто скольких смог застрелить.
41. Танка старшего «Если верны вы//Извечные боги/Клятве своей/То сведете с врагом отца/Дадите отмщенье нам» начинается с тихаябуру (тихаяфуру). С одной стороны, мальчик отлично знает Кодзики и пользуется его зачином в обращении к богам, с другой – ой мама дорогая, как японская литература досношала это тихаябуру – вплоть до галиматьи, которую. пытаясь выглядеть наукообразно, толкает один из героев ракуго. И, кстати, именно этот вариант современные японцы и знают лучше всего.
42. ...сведете назавтра с врагом – так в оригинальной танка. Дело в том, что братья писали свои танка в святилище Хаконэ, НАКАНУНЕ отбытия к подножью Фудзи. В СОГА текст остался без изменений, но звучит странно.
43. Снова и снова, вплоть до нынешних времен – годзэ рассказывает из поколения в поколения, и вот добралась со своим сказом и до эпохи Рэйва, то есть до нынешних времен. Конец СОГА совпадает с ее началом, сказительница говорит одни и те же слова, лишь по-другому выставляя на них акцент. Круг замкнут.
