![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
ahotoraНазвание: удел побежденного
Автор: ahotora
Пейринг: Юкимура во временной изоляции
да простят меня все действующие лица и авторы канонов...
Удел побежденного – покориться. Удел монаха – отринуть мир.
Теряя длинные волосы, он терял и свой социальный статус, терял имя, терял будущее. Кисть вздрагивает в руке и внезапно ломается под напором тренированных пальцев. «Любезный брат, моё здоровье остается вполне крепким, я как никогда полон сил и энтузиазма. Свежий воздух здешних мест…»
Ложь! Здесь негде тренироваться – повсюду соглядатаи Токугавы, нечего читать – сутры его не интересуют, а Пятикнижие он знает и так, не с кем… Обломок кисти больно впивается в ладонь. Не с кем… Ничего не с кем. Даже письмо не отправить – нельзя. Ояката-сама мертв, Каи присоединена к Западным провинциям, клана Такэда больше не существует. На Сэкигахаре он выбрал неправильную сторону и проиграл, хотя Уэда выстояла. Проиграл – и потерял всё.
Коя-сан стоит вдалеке от наезженных трактов, с нее невозможно сбежать. Да и зачем – он опозорил имя Наставника, под его знамена больше никто не встанет. Даже в Уэде он уже не хозяин.
«Санаду Саэмон-но-сукэ Юкимуру… лишить всех земель и выслать в Кудояму». Он был готов платить – за каждый свой шаг, за каждое свое слово, он знал, на что шел, бросая вызов, но Токугава сделал вид, что его нет, что всё это было несущественно, вычеркнул его с Сэкигахары, как вычеркнул имя Наставника из долгого списка владельцев Каи. Победить – и проиграть.
Холодный ветер забирается в рукава монашеского косодэ – серого, грубого, без узоров, холодный ветер оглаживает своим дыханием шею – ничего, скоро не останется ничего, быть этой шее голой, и тогда не останется ничего, Санада Гэндзиро Юкимура канет в небытие. Ни чести, ни земель, ни имени… Он осторожно отодвигает столик с недописанным письмом, прикрывает глаза. Удел побежденного – покориться. Удел монаха – отринуть мир. Но кто заставит воина перестать быть воином?
Выход. Должен быть выход.
«Бывает, что буддийские монахи и монахини… начитавшись китайских военных книг, убивают людей, грабят и насильничают, обманно заявляя при этом, что они идут по святому пути буддизма. Руководствуясь законами, таких монахов всегда надлежит передавать властям и подвергать наказаниям», «…Если буддийские монахи хранят военные книги, но не изучают их, а также имеют другие запрещенные книги, то они также подходят под действие статьи о наказаниях»… Чем ему помогут военные трактаты? «Стратагемы безвыходного положения включают стратагему красотки, стратагему открытых городских ворот, стратагему сеяния раздора»…Не то. Всё не то.
Вдох – живот втягивается, набирая энергию – и выдох.
Думай.
Перед закрытыми глазами – весенний цветущий двор. Яри лежат на земле, полотенце моментально тяжелеет, собирая на себя капли пота. «Юкимура, в чем главный смысл рэнга?» От неожиданности он едва не выпускает полотенце из рук. «В единой ответственности каждого автора за всё произведение?» «Что из этого следует?» «Недостаток дисциплины и согласованности авторов может привести к разрушению рэнга». «Что еще, Юкимура?» Он тщетно пытается понять, куда клонит Наставник: «Рэнга следует сочинять в дружеской компании?» «Неверно!» – кулак рассекает воздух прямо над ухом, он уклоняется в самый последний момент. – «Обладая искусством, ты можешь заставить остальных участников исполнять твои планы».
Он открывает глаза. «Идеальная стратагема достижения преимущества, когда ты находишься в положении слабого и временно не можешь действовать – притворяться глупцом, не поддаваясь вожделениям. Тот, кто пребывает в покое, не раскрывает своих планов. Гром растворяется в воде, благоприятна стойкость. Искусный в делах войны не приобретает славы за свою хитрость и не получает наград за свою храбрость».
Невежество, бездействие, слабость и покорность. Он поднимается с колен и решительно снимает синий шнурок со своих волос.
Я вернусь, Масамунэ-доно. Обо мне вспомнят.
Буддийские уложения - по Тайхорё (я знаю, что он к тому времени не действовал!) и позднейшим поправкам к нему.
Автор: ahotora
Пейринг: Юкимура во временной изоляции
да простят меня все действующие лица и авторы канонов...
Удел побежденного – покориться. Удел монаха – отринуть мир.
Теряя длинные волосы, он терял и свой социальный статус, терял имя, терял будущее. Кисть вздрагивает в руке и внезапно ломается под напором тренированных пальцев. «Любезный брат, моё здоровье остается вполне крепким, я как никогда полон сил и энтузиазма. Свежий воздух здешних мест…»
Ложь! Здесь негде тренироваться – повсюду соглядатаи Токугавы, нечего читать – сутры его не интересуют, а Пятикнижие он знает и так, не с кем… Обломок кисти больно впивается в ладонь. Не с кем… Ничего не с кем. Даже письмо не отправить – нельзя. Ояката-сама мертв, Каи присоединена к Западным провинциям, клана Такэда больше не существует. На Сэкигахаре он выбрал неправильную сторону и проиграл, хотя Уэда выстояла. Проиграл – и потерял всё.
Коя-сан стоит вдалеке от наезженных трактов, с нее невозможно сбежать. Да и зачем – он опозорил имя Наставника, под его знамена больше никто не встанет. Даже в Уэде он уже не хозяин.
«Санаду Саэмон-но-сукэ Юкимуру… лишить всех земель и выслать в Кудояму». Он был готов платить – за каждый свой шаг, за каждое свое слово, он знал, на что шел, бросая вызов, но Токугава сделал вид, что его нет, что всё это было несущественно, вычеркнул его с Сэкигахары, как вычеркнул имя Наставника из долгого списка владельцев Каи. Победить – и проиграть.
Холодный ветер забирается в рукава монашеского косодэ – серого, грубого, без узоров, холодный ветер оглаживает своим дыханием шею – ничего, скоро не останется ничего, быть этой шее голой, и тогда не останется ничего, Санада Гэндзиро Юкимура канет в небытие. Ни чести, ни земель, ни имени… Он осторожно отодвигает столик с недописанным письмом, прикрывает глаза. Удел побежденного – покориться. Удел монаха – отринуть мир. Но кто заставит воина перестать быть воином?
Выход. Должен быть выход.
«Бывает, что буддийские монахи и монахини… начитавшись китайских военных книг, убивают людей, грабят и насильничают, обманно заявляя при этом, что они идут по святому пути буддизма. Руководствуясь законами, таких монахов всегда надлежит передавать властям и подвергать наказаниям», «…Если буддийские монахи хранят военные книги, но не изучают их, а также имеют другие запрещенные книги, то они также подходят под действие статьи о наказаниях»… Чем ему помогут военные трактаты? «Стратагемы безвыходного положения включают стратагему красотки, стратагему открытых городских ворот, стратагему сеяния раздора»…Не то. Всё не то.
Вдох – живот втягивается, набирая энергию – и выдох.
Думай.
Перед закрытыми глазами – весенний цветущий двор. Яри лежат на земле, полотенце моментально тяжелеет, собирая на себя капли пота. «Юкимура, в чем главный смысл рэнга?» От неожиданности он едва не выпускает полотенце из рук. «В единой ответственности каждого автора за всё произведение?» «Что из этого следует?» «Недостаток дисциплины и согласованности авторов может привести к разрушению рэнга». «Что еще, Юкимура?» Он тщетно пытается понять, куда клонит Наставник: «Рэнга следует сочинять в дружеской компании?» «Неверно!» – кулак рассекает воздух прямо над ухом, он уклоняется в самый последний момент. – «Обладая искусством, ты можешь заставить остальных участников исполнять твои планы».
Он открывает глаза. «Идеальная стратагема достижения преимущества, когда ты находишься в положении слабого и временно не можешь действовать – притворяться глупцом, не поддаваясь вожделениям. Тот, кто пребывает в покое, не раскрывает своих планов. Гром растворяется в воде, благоприятна стойкость. Искусный в делах войны не приобретает славы за свою хитрость и не получает наград за свою храбрость».
Невежество, бездействие, слабость и покорность. Он поднимается с колен и решительно снимает синий шнурок со своих волос.
Я вернусь, Масамунэ-доно. Обо мне вспомнят.
Буддийские уложения - по Тайхорё (я знаю, что он к тому времени не действовал!) и позднейшим поправкам к нему.
