Датэгатаны жрут мой мозг

[ahotora]

Название: откуда у меня названия
Пейринг: МицуКури устоявшийся, ЦуруКури вырисовывающийся и вообще какая-то странная фигня
Рейтинг: кинк, успешно впихнутый в почти стерильный ПЖ-13
Таймлайн: после Акацуки но Докуганрю однозначно, Тайкоганэ продолбан авторским произволом, и вообще - ОНИ САМИ. Котом кланусь, не было у меня этого в планах, само пришло 


Дружности катан клана Датэ по хорошему завидуют все: разных мастеров, разных времен, даже разных хозяев, эти трое неизменно держатся вместе – в бою ли, в цитадели ли. Даже когда Оокурикара уходит спать к Мицутаде, компания не распадается – то ли благодаря бестактности Цурумару, то ли благодаря тактичности Мицутады, и однозначно посредством молчаливого пофигизма Оокурикары, которому совершенно не мешает целоваться с Мицутадой лежащая на коленях чужая голова. Журавль делает вид, что он спит. Мицутада делает вид, что он в это верит. Оокурикара поверх Журавля смотрит на Мицутаду немигающим желтым взглядом.

Но все же находится то, что ставит дружное существование Датэгатан под вопрос.

После вылазки в Осю вещи Оокурикары без объяснения причин возвращаются в его комнату. Из-под рук Мицутады на кухне выходит какая-то ерунда. Лишь один Цурумару с беззаботным видом скачет по Цитадели, периодически пытаясь напугать многочисленные танто надеванием черной тряпки, пока, наконец, не оказывается с дыркой в боку после встречи с чересчур впечатлительным Касэном.

Датэгатаны вновь собираются вместе – причитающий Журавль, Оокурикара с уже выдвинутым из ножен клинком, и Мицутада с бурными извинениями, – но выяснение обстоятельств разводит их в разные стороны: Цурумару идет менять распоротое платье, Мицутада возвращается на кухню, а Оокурикара усаживается на галерее в обнимку со своей утигатаной. Желающих спросить у него, зачем ему в цитадели, да еще и вне додзё, его вторая форма, как-то не находится.

Еще через какое-то время на галерее появляется и Цурумару – в новенькой одежке и с тарелкой дайфуку, предательски выглядывающей из-за края плаща.

– Кара-бо, – говорит он, – Кара-бо, закрой глаза и открой рот. И не надо смотреть на меня таким взглядом, просто сделай как я прошу.

Оокурикара неслышно вздыхает.

– Ну же, Кара-бо, – повторяет Журавль.

Рука в мягкой перчатке ложится на глаза, пальцы второй, держащие дайфуку, касаются губ – словно случайно, – гладят их неуловимым быстрым движением, Цурумару наклоняется ближе... и отодвигается в сторону, уступая место.

– Прости, прости, Кара-тян, – говорит Мицутада, приход которого Оокурикара пропускает. – Прости, пожалуйста.

Другие перчатки обхватывают лицо, губы ложатся на губы, Цурумару убирает ладонь и отступает – недалеко, насколько позволяет смуглая рука, ухватившаяся за край плаща. Желтый немигающий взгляд встречается с желтым непроницаемым, пальцы Оокурикары разжимаются, Журавль бегло усмехается и уходит.