жадааааааан

Watch on YouTube

Чим цікавиться сучасне мистецтво? В тій дірі,
в якій воно опинилось, сучасне мистецтво
цікавиться виключно чорно-білими карточками,
на яких сфотографовані наші легені — діряві,
наче вітрила китайських
риболовецьких
човнів.

Натомість, є цілі етнічні та релігійні групи,
котрі існують паралельно з офіційною культурою,
і котрі не заганяються з приводу смерті мистецтва.

Скажімо, греко-католики Галичини,
котрі говорять: смерть — це будильник,
ти сам заводиш його на шосту ранку, а коли він
будить тебе своїм сатанинським дзеленьчанням,
починаєш нити:

мовляв, ще п\'ять хвилин,
всього лише п\'ять хвилин.

На різдвяні свята, мені довелось переїжджати
польсько-український кордон,
і це був повен автобус греко-католиків Галичини,
жінки в хустках, з тисячею
растаманських амулетів та оберегів,
жінки, котрі сплавили в Пшемишлі
різдвяний спирт і на виручене бабло
закупили іконки, свічки і потягані мощі святих
для своїх теплих греко-католицьких приходів.

Але дві жінки — очевидно, це були жінки
без амулетів та оберегів — щось не скинули,
не встигли скинути, не закупили мощі
для свого приходу, і розуміли що їм за це буде,
як вони влетіли, не дивно, що поводились вони
агресивно, чіплялись до інших жінок,
до їхніх іконок, і поступово все це
перетворювалось на великі розборки,
сукаблядь — кричали вони одна одній, ніби старе вудистське прокляття, сукаблядь — повторювали водії, тримаючи в руках срібні розп\'яття, сукаблядьсукаблядь — шепотіли вві сні дітлахи,
жуючи солодку ґанджу.

І від цих слів вогняний вихор
здіймався над сніговими полями,
ага — саме вогняний вихор,
і доки це все тривало,
сніг згортався,
мов кров,
на холодних полях Галичини.

Але варто було цим сукам
перетнути державний кордон,
як будь-ласка — тиша запала в автобусі,
навіть діти перестали жувати ґанджу,
така запала тиша.

І в цій тиші якась одна жінка — можливо,
найбільш набожна, можливо, якраз
навпаки — та, котра не скинула спирт,
але якась одна затягла колядку.

І незабаром уже всі жінки в теплих хустках,
і водії, котрі вже давно опухли від цих колядок,
і навіть діти, котрі також давно від всього
цього опухли, почали співати старих колядок,
і дивні були це колядки, скажу я вам,
дуже дивні,
якщо говорити своїми словами,
то десь такі:

Тепло й благодать сходять на землю Галичини,
на наші теплі приходи, на наші церкви,
криті сріблом та авіаційним дюралюмінієм.

Спаситель стоїть поміж наших овець,
в руках у нього — коров\'ячий дзвоник,
і він грає нам наше греко-католицьке ска.

Цар Соломон приходить на Галичину
з боку словацьких гір,
із серця в нього росте прикарпатська ганджа,
з якої він наробить куті для веселих
дітей з прикордонних районів.

І голови колгоспів, виходячи йому назустріч,
говорять —радуйся, Соломоне, радуйся, Спасителю,
Син божий народився.
І сніг падає на землю.
І земля падає на сніг.

Япония 2015 сэнгокские окрестности

место, где свет



( Read more... )

одна свадьба и пожар

Что-то фликр сегодня выкобенивается, попробуем пикассу.

В Хонгандзи (вот уже не помню, в каком - я их еще и склонна путать по названиям) попали на буддийскую (внезапно!) свадебную церемонию. Обычно отпевают, в тут полное погружение в нирвану и потакание мирским связям. Однако экспириенс очень интересный - обратите внимание, жених тоже в белом, да еще и с элементом буддийского платья поверх (тот самый кусочек облачения - кэса, который из лоскутков шьется, чтобы изображать монашескую бедность. В золотом виде у высших чинов это смотрится особо импозантно, да). Мамы и прочие приглашенные в том самом чОрном, папа - в серых полосатых евроштанах в качестве альтернативы полосатым родным штанам. Почему одна курица в светлом, учитывая ее совершенно не молодежный возраст, - хз, образовательные материалы прекрасной команды кимоно с прошлой фб уже благополучно выветрились у меня из головы:-D


( Read more... )

А дальше мы поставили навигатор и пошли по навигатору в Хоннодзи, твердо решив взять его с помощью технической хитрости истинных ниндзя. И навигатор НАКОНЕЦ вывел нас к искомому месту.
А теперь - куча извинений за качество фоток: потому что сначала мы возбудили толпу школьников (ЧО ЭТИ БАКАГАЙДЗИНЫ ТУТ ДЕЛАЮТ?!), а потом - толпу телевизионщиков (ОООО, БАКАГАЙДЗИНЫ! СНИМАЙ ИХ, СНИМАЙ!!!).



А другим концом эта улица известна Мибу-дэрой и прочими шинсеновскими делами)))

( Read more... )

ссылки на пикассу все не работают, потому что она превратилась в гугл-фото. возможно, когда-то я отдублирую это все фликром, но не сейчас


сокрытое в листве

Про буддийские сады можно говорить много - и начать с размера платы за вход, да - но лучше в них быть. Гулять, сидеть, лежать, стоять, прикинуться старым зонтиком и остаться там вечно.



( Read more... )

Япония 2015 ёбаи!

Фусими Инари ночью.
К моему глубочайшему удивлению, фотоаппарат даже что-то взял, хотя шли мы исключительно за метафизическим. У Горобця взял лучше в разы, пинайте Горобця)



( Read more... )

бешеной собаке семь верст не крюк

В общем, сооблазнились мы чудесной вороной очередным святилищем люди-столько-не-живут и поехали в Сингу, в Кумано хонгу тайся. Что б вы поняли всю степень авантюры: от Киото до Син-Осаки минут 40, от Син-Осаки до Сингу - часа четыре, от Сингу до Хонгу - полтора часа автобусом по дороге, которой старые ялтинские повороты не годятся и в подметки. Полтора часа попялиться на святилище - и обратно той же дорогой, разве что автобус не заворачивает ко всяким онсэнам и идет из-за этого минут сорок.
Нормальные люди ездят сюда на два-три дня, попариться в старейшей бане Японии (халабуда на мостках над речкой) и попыриться на водопады. Еще более нормальные, как те боевые деды, которых мы встретили в Сингу, чешут сюда через святое Пятигорье с Кои. Но мы ж бакагайдзины. Мы ж хотим ворону.



( Read more... )

Япония 2015 Осака

О! О! О! Осака!

Осака древняя.
Сумиёси-тайся и его подсвятилища (маясся и сэй? сэс?ся)



под катом - очередные цапли, черепахи и много синтоизма
( Read more... )

добрый тигр

Недалеко от исторического по самое немогу Ситэннодзи и укитаенного Иссиндзи, начиная собой квартал храмов и храмовых лавочек, находится маленькое святилище Ясуи-дзиндзя, т.е. святилище Доброй (мирной, тихой) Жизни (мирного пребывания, короче). Название дано не просто так: это место, где погиб Санада Юкимура.

Выход на сторону улицы:


Долгий проход... и...
( Read more... )

bones

В целом, этот пост можно было бы совершенно без потери смысла называть "не пей вина, Гертруда", потому что он в равной степени повествует как о костях, так и Хонде Тадатомо. Но шли-то мы изначально за Санадой! Впрочем, по порядку. Едва отделавшись от очередного дедушки, плененного сочетанием моего обманчиво-понятного японского и интересом к местами историццким, мы отправились в Иссин-дзи, который находился как раз напротив нашей Ясуи-дзиндзя и был отмечен на всех осакских картах как нечто ваще-совсем сэнгочное, тем более, что дедушка нам его вовсю пиарил и в пиаре его проскакивали такие сочетания, как "Юкимура", "кости", НЕОБХОДИМО ИТИТЬ!!!".
Теперь смотрим пункт про обманчивую понятливость впс и делаем правильный вывод, что в Иссиндзи мы заходили совершенно без понимания, что нас может ждать, и установкой "потом погуглим".
Ну, вот сегодня я погуглила, да.

Иссиндзи странный.( Read more... )

сосны такасаго

 В "Санадамару" Юкимура дразнит токугавские войска, запевая им "Сосны из Такасаго":

Весенний ветер 
Колышет ветви сосны - 
Сосны Такасаго. 
Колокол Оноэ 
Звучит, возвещая вечер.

Старуха

Над берегом дымка встает, 
Невидимы в сумерках волны.

Старик и старуха

Но голос волн говорит,
Отлив иль прилив на море.

Старуха выходит на середину сцены, старик остается в глубине.

Старик

Кого в целом мире теперь 
Назову я старинным другом? 
Сверстников мне не найти.
Даже сосна Такасаго -
И та моложе меня.

Старик и старуха

Прошлое позабыли мы,
Счет потеряли векам.
Сыплются, сыплются годы, как снег,
Волосы нам убелив. 
Мы - словно старые журавли,
Зябнем под утро в гнезде.
На циновках из тростника 
Луч предрассветной луны.
Иней весенней ночи знобит,
Сон убегает от глаз, 
Слышим лишь ветер в ветках сосны,
Вот прошумел, вот стих.
Лишь голос сердца - мы назовем
Другом старинным своим.
Вверяем только напеву стиха
Грустные мысли свои.

О наш единственный посетитель,
Ветер с залива!
Тихо беседует с древней сосной,
Шепчет о прошлом.
Сыплется хвоя на рукава 
Нашей одежды.
Мы от подножья ствола отметем 
Иглы сухие.
Мы от подножья ствола отметем
Иглы сухие.
Здесь залив Такасаго.
Здесь залив Такасаго.

Здесь с незапамятных времен 
Растет на вершине сосна Оноэ, 
Мы с ней вместе стареем. 
Волны старости набегают на нас 
Длинною чередою.
Долго ль будем мы мертвые иглы сметать,
Долго ль жить суждено нам?
Так ли долго, как соснам Ики
Неувядаемой славы?
Так ли долго как соснам Ики
Неувядаемой славы?

Cама по себе пьеса - просто о богах и пожелании долголетия. Почему токугавовцы так дергаются? Потому что во вражеском стане кто-то обнаглел настолько, чтобы исполнять сцены из репертуара Но?

“Takasago,” one of the masterpieces of Shūgen-noh (Noh for celebration), has been widely appreciated since the Muromachi era. Even a person who has never seen Noh dramas might have heard the name at least on occasion. For example at a wedding reception in Japan, you may hear phrases of a Noh chant (utai) originating from this Noh drama, such as “Takasago ya…… (Oh Takasago……)” or “Senshūraku wa…… (Dance Senshūraku to ease people’s minds……).”

In this piece, the pine occupies an important role. From ancient times in Japan, people have believed that deities dwell in the pine tree and often called it “Chitose (thousand yearｓ)” in Japanese poetry because of its evergreen nature. The pine represents the celebration of longevity. It also has different sexes, which reminds people of husband and wife.

Zeami created this piece based on a phrase in Kanajo preface to the Kokinshū, “Two pines of Takasago and Suminoe seem to be a pair.” He set as the characters of this drama an aged man and woman who lived far apart in Takasago in Harima Province and Sumiyoshi in Settsu Province yet still kept their harmonious marital relationship. Zeami honored the longevity and harmonious relationship of the old couple, and compared the blessed longevity of the pine tree to the eternal flourish of the art of Japanese poetry. His efforts generated a superb piece, involving beautiful verses and crisp movements and dance.

This play is one of the best of the masterpieces, persisting in the idea of blessing and celebration, extremely bright, and full of the atmosphere of nobility, dignity, and purity. The audience can enjoy this piece by simply seeing, listening, and feeling it. Those in the audience are able to experience purification through seeing Takasago.

Или потому, что Юкимура намекает на празднество, которое будет в рядах осажденных, а не осаждаемых? Что он благословляет своих соратников в самой архаичной, заклинательной манере?
Реплика токугавского командира "Они издеваются над нами" все-таки склоняет меня к мысли, что столь демонстративное проведение почитаемого ритуала благословения какими-то (как думают токугавовцы) рядовыми асигару равноценна, например, распеванию в 17-м году пролетариатом на баррикаде  "славься ты, славься ты, русский наш царь" - не по чину, не к месту и явно с глумлением. "Сосна" поется тоже в особых случаях, наверное, именно это и бесит осаждающих...
Надо бы додумать эту мысль еще.